Дела святейшие

— Учитывая расстановку сил, я бы мог, омерзительно рыжее существо, ничего не отвечать, но, предвкушая твой скорый и безрадостный конец, поясню.

— Как он меня назвал?

Даша перевела беспомощный взгляд на Полетаева. Полковник с какой-то злобной гримасой осматривал свой пистолет.

— Лучше переспроси, что он говорил про конец, — процедил он, выщелкивая обойму.

— Это я-то омерзительное существо?

Не получив поддержки, Даша угрожающе подалась вперед, намереваясь сама разобраться с наглецом. Но злобный дядюшка моментально выхватил из кармана точно такой же баллончик, как и у Лии.

— А ну давай назад, рыжая дылда!

— Полетаев, ты чего там щелкаешь? — Даша нервничала все сильнее. С ее точки зрения ситуация не стоила и выеденного яйца — трое здоровых мужиков против пожилого доходяги полутораметрового роста и едва совершеннолетней. — Пристрели их, к чертовой матери, нервный газ — это блеф, они ведь тоже здесь находятся.

Полковник скрипнул зубами.

— Эта мерзавка вытащила все патроны.

— Естественно, — усмехнулась Лия. — А как, по-вашему, я должна была поступить?

— Кстати, — дядюшка достал из сумки пару противогазов и бросил один Лии, — зачем ты их всех сюда притащила? Мы же договаривались — только женщины и этот... специалист, — он кивнул на Оганесяна.

— А что я могла сделать? Они уже хотели идти в гостиницу спать, а моя жалостливая сестрица начала всех уверять, что Рыжая непременно попадет в какую-нибудь беду, вот они и поперлись.

— Ты моя сестра? — Рона чуть не задохнулась от удивления.

— Понимаю, глядя на такую красоту, и не подумаешь, — Лия кокетливо отбросила волосы за плечи и села на камень.

Прислонившись к стене, Даша сползла на землю. Она так устала сегодня умирать, что уже почти ничего не боялась.

— Ты разве не поняла, кто это? — спросила она и спокойно пояснила: — Это дочь твоего дяди. Твоя двоюродная сестра.

— Это правда?! — Невероятно, но Рогнеда совершенно искренне обрадовалась. — Но почему ты мне сразу не сказала?

— Потому, что родственников всегда много. А денег мало. — Лия пожала плечами. — Зачем мне сестра? Мне вполне хватит того, что в этих сундуках. К тому же теперь я смогу унаследовать и состояние твоего отца. Даже не знаю, чему больше радоваться. — Закинув голову, она звонко рассмеялась.

— Умница! — Гнусный коротышка чмокнул дочь в макушку. — Я всегда гордился тобой.

Стас внимательно взирал на семейный дуэт:

— Прошу прощения, но я одного не понял — зачем вам вообще надо было сюда кого-то тащить? Если вы с самого начала знали, как сюда попасть.

— С чего ты взял, что мы знали?

— Но ведь Лия дверь на потолке нашла.

— Дурак ты, — равнодушно констатировал папаша, расправляя противогаз. — Она знала только описание входа в подземелье. В одной из семейных хроник рассказывалось, как дверь отыскать и как в западню не провалиться. А вот где вход, мы как раз и не знали. Это было зашифровано в камнях перстня.

Даша прикрыла лицо руками. Получается, она навела на клад воров и убийц.

Стас мрачно взирал из своего угла.

— Ну хорошо, украли бы у Роны кольцо, а потом тихо, спокойно искали бы свои сокровища.

— И сколько бы мы их искали? Год? — Папаша, сделав знак дочери держать всех под контролем, приблизился к одному их сундуков. — Наверное, сокровища я бы еще и согласился год искать, но мне нужно было кое-что другое. — Откинув крышку, он извлек кованную серебром и золотом шкатулку. — Вот что мне потребовалось. И срочно.

Даша отвернулась. У нее не было ни сил, ни желания видеть, как воровские лапы дотронутся до святыни.

Папаша продолжал бормотать:

— Нет, у нас столько времени не было... Оттого и решили с собой пару специалистов по истории прихватить — вон, Дашку да армяна.

— Армянина, — автоматически поправила Рогнеда.

Оганесян равнодушно следил за происходящим:

— Я не армян и не армянин. И вообще, у меня фамилия отчима. — Он уже понял: сейчас у него все отнимут и потому дальнейшее его мало интересовало. — А на самом деле я еврей.

— Еврей?! — воскликнула Даша.

— А в чем проблема?

— Да ни в чем... Тебя ведь Иваном зовут.

Оганесян вяло махнул рукой.

— А должны как? Абрамом? Всегда знал, что ты антисемитка...

— Я?! — Даша захлебнулась от возмущения. — Как тебе не стыдно!

— Интересное кино выходит — евреев не любит она, а стыдно должно быть мне!

— Так, дети разных народов, послушайте теперь меня. — Коротышка осторожно уложил шкатулку в рюкзак. — До рассвета осталось совсем мало времени, а нам надо еще все упаковать и вывезти.

Услышав слова «упаковать и везти», Полетаев сделал попытку броситься на дядю, но раздался сухой щелчок — полковник охнул и, схватившись за плечо, присел.

Лия угрожающе помахала в воздухе крошечным револьвером:

— Калибр, конечно, не тот, но для такой дистанции вполне достаточно.

— Ты убила его? — выдохнула Даша.

— Нет. Пока нет. Не скажу, конечно, что до свадьбы заживет, потому как никакой свадьбы у него уже не будет...

Лия поднялась. Теперь она не улыбалась, лицо стало хмурым, сосредоточенным, она как будто даже постарела.

— Таковы законы Вселенной: одни умирают, чтобы другие могли наслаждаться. А засим позвольте нам с вами попрощаться...