Делай что должен

– Мать – не знаю, – пожал плечами Грэм. – А папы несколько лет, как нету. Погиб в шахте во время землетрясения. Он горный инженер был.

На лице Дёминой ясно читалось изумление.

– Как это, не знаешь что с матерью? Она пропала без вести?

– Нет, – Грэм вздохнул. – Я её вообще не знаю. Вернее, знаю кто она, где жила ещё год назад. Она намного младше папы была – десять лет разницы. Папин статус социальной значимости тогда уже позволял завести ребёнка. У нас так просто нельзя даже хомячка завести – любое живое существо требует расхода ресурсов. Воздух, вода, продовольствие. Потому детей могут заводить только те, кто достаточно важен для общества, чтобы ему позволили иметь кого-то на иждивении.

Передав контейнер с едой севшей рядом Дане, Грэм продолжил:

– Мама не хотела – говорила, что это затормозит её карьеру, но папа уговорил. Но чем выше статус – тем выше ответственность и больше работы. Плюс в первые год-два после рождения ребёнка, матери вынужденно сами становятся иждивенцами, – Грэм сорвал травинку и сунул в рот. – Правительство выделяет помощь, но при мамином тогдашнем статусе этого всё равно было маловато. Папа стал пропадать на работе, брал много сверхурочных – старался, чтобы мы паёк побольше получали. Мама сидела со мной одна. Однажды она этого не выдержала и ушла. Но по закону я остался с папой – мамин статус не позволял ей одной иметь иждивенца. И, как я понял, мама сильно не возражала. Во всяком случае, я не помню ни одного её звонка или визита. Потом, уже когда в училище поступил, смог её найти. Но она не захотела говорить: сказала, что вычеркнула ту страницу из жизни. Как-то так вот...

С минуту Ракша молчала, переваривая услышанное. Не сказать, чтобы жизнь Грэма казалась ей особенно трагичной – беженцев с Дорсая сложно удивить болезненными воспоминаниями. Скорее её удивила обыденность, с которой Нэйв рассказывал о разрешении на иждивенца, цензе по статусу социальной значимости и прочим особенностям колонии, развивавшейся в условиях постоянной нехватки ресурсов.

– Зато теперь я понимаю, почему все гефестианцы – трудоголики, – мрачно пошутила Дана. – У вас кто не работает – тот не только не ест, но и не размножается.

– Ещё и дышит через раз, – пошутил Грэм. – Мы только десять лет назад стали из подземелий и куполов выходить, как формирование атмосферы закончилось. Сейчас вот ударно завозят плодородную почву и строят теплицы на поверхности.

Порыв ветра донес стук молотков. Грэм дёрнул щекой и неожиданно сказал:

– Знаешь, я когда с Лорэй на Плимуте работал, то их старший группы – Ридом назывался, скотина редкая, – обзывал меня “Айвенго”. Это такой персонаж древней земной книги, странствующий рыцарь. Но по-моему, мне больше подходит другая книга. Говорят, на Китеже в школе проходят. Называется “Идиот”. Всё хочу почитать, но руки не дойдут.

Дана красноречиво приподняла бровь, явно потеряв нить разговора.

– Да за что не возьмусь – не в тех местах сварные швы понаставлю, – пояснил Грэм. – Вот, как сейчас. Какого хрена я не завёл барабаны в полку Шеридана? Но нет – я радостно кинулся собирать пьянчуг и овощи по нычкам рассовывать. И ещё радовался: ой, как хорошо да спокойно! Наши штрафнички сидят тихо – ну красота же, как в той песенке-молитве “О, благодать”. С моими талантами стреляться хорошо: вместо башки прострелю задницу, да ещё и пару-тройку окружающих укокошу.

Он замолчал, уставившись в контейнер с едой.

– Да, ты ошибся, – безжалостно согласилась Дёмина. – Как ошибся Прокофьев, взяв такого зама, как ошиблись наверху, связавшись с корпоратами, и как многие-многие другие. Как и я, решив, что завербоваться в армию Союза – верный путь заставить Доминион заплатить за Дорсай. И цена ошибок – всё это.

Она красноречиво махнула рукой, указывая на весь город сразу.

– Но если у тебя не завалялось машины времени в кармане, то пути у нас всего два. Первый – учиться на своих ошибках и не допускать их в будущем. И по мере возможности исправлять последствия. Второй – рыдать, как девки, и отойти в сторону, уступая дорогу новым не стреляным идиотам, которые совершат те же ошибки, что мы.

Ракша прямо посмотрела в глаза Нэйву:

– Не знаю как ты, а в рыданиях я не сильна.

– Да, ты у нас больше по кочерге специалист, – улыбнулся Нэйв.

– В кочерге больше проку, чем в нытье, – не стала спорить Ракша.

– Это смотря с какого конца кочерги находиться, – Грэм шутливо пихнул её локтем в бок. – О, чёрт… Надеюсь, это не новые неприятности…

Он замолчал, настороженно глядя на группу тиаматцев, возглавляемых их полевым священником.

– Сеньор капитан, – голос падре был торжественен.

У Нэйва мелькнула мысль, что слух про него с Даной оказался слишком серьёзно воспринят тиаматцами и сейчас начнётся обряд бракосочетания. Бросив на Ракшу быстрый взгляд, Грэм встал, подбирая нужные слова для объяснения, но слова падре выбили его из колеи:

– Не откажитесь принять наше приглашение, сын мой.

Недоумевающий Грэм взглянул на остальных тиаматцев. Лица у них были торжественно-серьёзные, из чего капитан сделал вывод о важности и неординарности происходящего.