Делай же что-нибудь

В 1945 году он вернулся в родной Мичиган к своей Милдред и устроился работать авиамехаником в Гранд-Рапидс, но у него не было гражданской лицензии. И тогда он умудрился поступить в колледж, что было сделать нелегко без полного школьного образования, закончил курсы и получил необходимую квалификацию. Через несколько лет он основал собственную кампанию авиаперевозок, которой владел и управлял более двадцати лет и неплохо на этом зарабатывал. Кроме всего прочего, он вырастил троих детей и активно участвовал в жизни церкви: учил группу старшеклассников в воскресной школе, ходил с молодежью в походы, а в более позднем возрасте даже работал с миссией в Японии.

Отдать должное тому, кто это заслужил

В какой-то момент, точно уже не скажу когда, дед получил двадцать акров земли недалеко от Батл-Крика в качестве оплаты за ремонт самолета. Затем он приобрел еще столько же, и еще, и так до тех пор, пока у него не появилось достаточно земли, чтобы заняться сельским хозяйством и разведением крупного скота. По мере расширения угодий он занялся продажей торфяного грунта, который выкапывал из заболоченной низины. Постепенно котлован превратился в водохранилище, сооруженное трудом моего деда и его верного экскаватора.

Всякий раз, когда я приезжал к нему погостить, дед следил, чтобы я не болтался без дела: я вытаскивал камни из торфа, помогал сажать деревья или стоял рядом, в немом оцепенении наблюдая, как дед расправляется с каймановской черепахой, устроившей охоту на его лебедей. (Мне казалось, что я даже участвовал в этом кровавом побоище, но, по словам очевидцев, я чаще пятился и плакал, как девчонка.)

В 1990 году бабушки не стало, и через год дед женился вновь.

Недавно я у него спросил:

— Как ты думаешь, нынешнее поколение христиан что-то потеряло по сравнению с вашим?

— Конечно, — не раздумывая ответил он.

— Например?

Дед помолчал минуту. А когда снова заговорил, то не ответил на вопрос прямо, но я понял его мысль, и это была хорошая мысль:

— Когда я начинал, у меня не было ничего. Имел ли я право надеяться, что все в моей жизни сложится так благополучно? Конечно, я много трудился, но я знаю, что все это от Бога.

Мой дед явно выделяется на фоне представителей моего поколения, финансово благополучного, ленивого, поверхностного, заигравшегося, с той лишь оговоркой, что в его поколении таких, как он, было много. У дедушки, конечно, были свои недостатки, но, как и многие представители военного поколения, он не сидел сложа руки. Дед много работал, рисковал, постоянно проявлял инициативу и, как он говорит, жил полной и насыщенной жизнью, хотя никогда целенаправленно за этим не гнался. Он молился, но не приписывал каждому своему движению излишнюю духовность. За жизнь он перепробовал несколько профессий, но никогда не воспринимал свою работу как промежуточный вариант на пути к чему-то лучшему.

Как всякий человек, выросший во времена Великой депрессии, он ожидал от жизни не много и, получая лишь немногое, не возмущался, а когда получал сверх ожидаемого, то приписывал эти достижения Богу, а не себе. Из моих разговоров с дедом я понял, что он был усердным во всем, но никогда не усердствовал в том, чтобы выяснить некую сокровенную и таинственную Божью волю-инструкцию. Нет, он нисколько не сомневался в Божьем провидении. Но он верил в то провидение, которое дает возможности, а не позволяет бездействовать. Теперь, когда его жизнь подходит к концу, провидение помогает ему видеть Божью благословляющую руку, которая направляла его на протяжении девяти десятков лет, и во всем доверять Господу до конца.

Вот так выглядит жизнь, которую мой дед прожил в Боге. Такой должна быть жизнь христианина: активной в настоящем, благодарной за прошлое и исполненной надежд о будущем.

Жизнь, прожитая не зря

Книгу Экклесиаста можно считать странной, но сегодня она актуальна как никогда. Многие из нас гонятся за ветром, ищут удовлетворения в работе, семье и успехе — в хороших, по сути, вещах, но проблема в том, что эти вещи не могут нас полностью удовлетворить. Мы стали малодушными и словно неприкаянные блуждаем по жизни. И это только половина беды. Еще хуже, что мы придали вид духовности своему малодушию и блужданиям и научились выдавать свою пассивность за благочестие. Мы не только живем суетной бессмысленной жизнью, но наша страсть к Богу зачастую ограничивается страстным желанием того, чтобы Он увенчал успехом наши поиски суеты.

Прислушаемся к заключительным словам Экклесиаста: «Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека» (Еккл. 12:13). Если уж нам и быть чем-то обеспокоенными, так это тем, чтобы соблюдать Божьи заповеди. Если уж нам чего-то и бояться — а мы все чего-то боимся, — то давайте бояться Бога, а не будущего.