Делать мнение: новая политическая игра

Что касается "общественного мнения", то историки показали, что это неопределенное понятие, возникшее в конце 18 века, всегда обозначало только то, что участники политической игры уславливались в нем видеть. "Общественное мнение", прежде чем политологи дали ему свое собственное определение, представляло собой лишь мнение тех, кто внедрялся в политику и кто, в соответствии со специфической логикой этой игры, стремился придать своему индивидуальному мнению коллективный характер, претендуя на право выражать общее мнение: сказать "общественное мнение думает, что ..." означало "я думаю как народ", или, что одно и то же: "народ думает как я". "Общественное мнение никогда не было "мнением всего народа" (если такое выражение может иметь иной смысл, кроме метонимического, исторически сконструированного политическим полем). Это понятие на самом деле соотносится с ограниченным полем борьбы социальных элит (политиков, профсоюзных деятелей, журналистов, интеллектуалов и т.д.), которые могут легитимно выражать, абстрагируясь от своих собственных интересов, "общий интерес", или, которые, по крайней мере, имеют законное право выступать "от имени народа" или какой-либо его части. Иначе говоря, "общественное мнение" было всего лишь неким продуктом символической борьбы, которая велась - как в прессе, так и вне ее - различными категориями лидеров политического мнения, обладавших правом высказывать "общественное мнение".

Внедрение опросов в политическую жизнь и притязания политологов на научное измерение с помощью своих исследований того, что она должна представлять из себя в реальности, не могли не трансформировать, - и даже революционным образом преобразовать, - функционирование политического поля, переопределив в нем внутреннее соотношение сил. Действительно, специалисты по опросам активно воздействовали на два очень существенных момента функционирования демократического режима. Под предлогом научного измерения "общественного мнения" политологи навязали свое собственное определение этого понятия, совершив двойной символический маневр. Во-первых, была произведена замена существовавшего прежде перформативного значения ("общественное мнение - это то, что я под ним понимаю, потому/306/ что я наделен властью определять, что есть общественное мнение") на эмпирическое значение. Другими словами, ссылаясь на необходимость наличия общественного мнения, политологи навязали новую конкретную инстанцию, которая должна это "общественное мнение", представляющее собой конструкцию политической метафизики, выражать. Обращаясь с опросом не к лидерам, а к выборке, репрезентативной для всего населения, имеющего право голоса, они опосредованно определяли и само население, которому предписывается участвовать в формировании "общественного мнения", а, тем самым, и содержание этого понятия [11].

Это переопределение содержания понятия с политической точки зрения не может быть опровергнуто, поскольку оно совпадает с демократической (прямой) логикой: действительно, не проще ли, для того, чтобы узнать, о чем думает народ, прямо у него и спросить, вместо того, чтобы обращаться к тем, кто выступает от его имени? Именно в этом заключается основная причина той негативной реакции, которую вызвала практика проведения опросов: специалисты по опросам, проводя такие мини-референдумы, претендующие на точное и бесспорное измерение "общественного мнения", т.е. "волю народа", и вынуждая к непрерывному голосованию выборки населения, долженствующие представлять весь электорат, способствовали тем самым ослаблению власти депутатов, трансформируя репрезентативную логику, которой руководствовался демократический режим в своем прежнем виде.

За этим маневром, независимо от воли специалистов по опросам, последовал другой, позволивший агентам политического поля остаться частично хозяевами положения, ибо "мнениями" стали считаться простые ответы на вопросы о мнении, которые задавались посредством вопросников народу, а "общественным мнением" - распределение по мажоритарному принципу этих неоднозначных и неопределенных ответов, что оставляло, таким образом, профессиональным политикам широкое поле для интерпретации, и, следовательно, для игры. Этот второй маневр также был безупречен с политической точки зрения в том смысле, что специалисты по опросам делали лишь то, что присуще электоральной логике (представительная демократия), когда суммируются избирательные бюллетени, имеющие множество значений.