Читаем Делегат грядущего полностью

Делегат грядущего

Накануне Хураму позвонили с товарной станции, и Хурам немедленно выехал получать машину. Османов напросился поехать с ним вместе, и Хурам решил, что лучшего шофера для этой машины и не подыскать. На станции оба провозились всю ночь, и Хурам рассчитывал, вернувшись в Румдару, поспать хотя бы до полудня.

Из дома политотдела к машине устремился Урун Ирматов, зевая и на ходу натягивая пиджак. Следом за ним из дверей выходили разбуженные гудком политотдельцы. Урун Ирматов ловко перепрыгнул через арык.

— Вот это да… как ветер машина!.. Теперь у нас, товарищ Хурам, другая работа пойдет.

— Я уж и то думаю покатать Баймутдинова, он все не верил, что мы легковую получим. Слушай, Урун. Вот он (Хурам кивнул на Османова) просит, чтоб я оставил его при машине. По-моему, он заслужил. Работать на машине придется сам знаешь как, и за ней нужен хороший уход.

— Конечно, пускай будет, — усмехнулся Урун.

— Ну, Османов, твоя машина!

Хурам, хлопнув дверкой, выпрыгнул на шоссе. Политотдельцы окружили автомобиль, с удовольствием размышляя о том, что отныне окончены их утомительные хождения по знойной пыли румдаринских дорог.

— Теперь айда чай пить, товарищи… Что вы, словно автомобиля никогда не видали! Урун, идем!

— Товарищ Хурам, подожди минуту, я тебе одно слово скажу.

Урун отвел Хурама в сторону:

— Товарищ Хурам. Такое дело. В колхозе «Красный Ткач» срывается посевная.

— Что такое?

— Вот, вчера я приехал туда, там скандал, дехкане волнуются, окружили меня, почему, говорят, директор МТС с нами договор не захотел заключить, нам тракторов не дает? Я объясняю: потому что у вас тягла достаточно, кто своим рабочим скотом справиться может, тому МТС не дает, тракторов в районе мало, на всех не хватает, вот мы и выбираем. Они кричат: у нас сорок лошадей, мы справиться с ними не можем, руками, что ли, вторую пахоту проводить?.. У меня с собой были данные исполкома, смотрю: у «Красного Ткача» значатся восемьдесят шесть лошадей и сорок семь быков. Показываю им, они спорят: и половины этого у нас нет, ошибается исполком. Я им не поверил. Пошли по дворам считать, весь кишлак осмотрел, насчитал тридцать семь лошадей, из них четыре больные, а быков всего восемнадцать. Конечно, что они могут сделать?

— Выходит, данные исполкома неверны?

— Конечно, неверны. Я вчера вечером пришел в исполком. Долго выяснял, оказывается, действительно ошибка: исполком дал в МТС прошлогодние данные, а в прошлом году в «Красном Ткаче» большой падеж скота был. Выяснилось, что в исполкоме его не учли. Я пошел к Винникову, тот говорит: «Ничего сделать нельзя, график составлен твердо, не могу же я теперь лишить тракторов другие колхозы, с которыми заключены договоры…» Не знаю я, как теперь быть.

— Черт знает что получается!

— Подожди, товарищ Хурам. Это еще не все. Сегодня по графику пять тракторов должны идти в Зарзамин?

— Да.

— Ничего не получится. Большой прорыв там. Земля не готова. Двадцать га совсем не поливали в этом году.

— Не может этого быть! Ведь их же раис докладывал на собрании — все готово. И ведь ты же сам в Зарзамине был?

— Когда я там был, товарищ Хурам, я очень торопился, все поля сам не успел обойти. Сделал ошибку — поверил раису. А вчера сюда один дехканин пришел, старик. Тебя спрашивал, мне сначала и говорить не хотел. Потом сказал: обманывают нас, на краю колхоза не полито двадцать га.

— С ума сошли! — взволновался Хурам. — Двадцать га, да ведь это… ведь это… Да почему же не полили?

— Черт их знает. Дехканин ничего не захотел мне объяснить и обратно ушел.

— Безобразие… Воды, что ли, нет?

— Вода есть. Им по плану причиталось с избытком.

— Товарищ Хурам, — подошел секретарь политотдела. — Чего ты? Идем, за чаем наговоришься.

— Погоди, тут не до чая! — отмахнулся Хурам.

— А что? Что-нибудь случилось?

— Вот именно, и случилось. Урун говорил тебе?

— Не сказал я ему, тебя ждал.

— Ну, объяснять мне некогда. Вот что, Урун, я еду.

— Куда?

— Куда, куда… В Зарзамин, конечно!