Делегат грядущего

— Ты — это дело другое, — волнуясь, произнес Винников. — Может быть, если бы не ты… А я, знаешь, я тебе откровенно скажу. Твоя работа многому меня научила, и теперь я хорошо тебя понимаю. Но когда ты приехал, мне показалось, что ты задираешься, себя только показать хочешь, а на все остальное тебе наплевать, вот я и обиделся на тебя, особенно когда мне показалось, что ты меня намерен учить… Теперь вижу, все это не так, и действительно, сам я никуда не годный работник.

— Ты что, Винников, никак каяться вздумал?

— Нет, дай я скажу. Мне очень мешает, что ко мне отношение такое… У других, понимаешь, друзья и товарищи, и все любят их, вот как хотя бы тебя, а вокруг меня — отчужденность, и на меня все смотрят косо, с усмешечкой. Я знаю, у меня неврастения давно, оттого я и раздражительный и чуть что — ругаюсь со всеми, но пусть бы люди разбирались: это, мол, человек, а это его работа. Разные вещи, и не надо их валить в одну кучу.

— А человек, Винников, — мягко заметил Хурам, — неотделим от своей работы.

— Ну пусть. Черт с ним, не умею я этих вещей объяснять. Но мне до сих пор казалось, что в работе я даю максимум того, что от меня требуется, и что тут упрекнуть меня не за что. А вот сегодня у меня настроение такое… Ведь если б я с самого начала сумел поставить себя в мастерских, все бы знал досконально и каждого человека там изучил бы, не могло б тогда этого быть.

— Ну, вместо тебя я изучал, а видишь, все-таки получилось. Не так это просто в душу человеческую проникнуть. Вот и до сих пор мне не верится, что это мог сделать Гуссейнов, скорей бы уж подумал… а впрочем, и сам я в таком настроении, словно меня окатили помоями. Нет, я тебя не виню. Вот с договорами — это действительно ты виноват, объективно говоря, ведь это дело могло привести к самым нехорошим последствиям.

— Знаю, — вздохнул Винников. — Но тогда, понимаешь, в голову мне не пришло. Думаю: колхоз и колхоз, все одинаковы.

— Не об этом ты думал, а как бы побольше денег с колхозов сорвать. У тебя тут действительно вывих в мозгу: МТС, мол, мое, об этом заботься, а колхоз — чужое. Ты рассуждаешь не с партийной широтой, а как кустарь-одиночка, кругозора у тебя нет, и вот за это мы и кроем тебя, что танцевать ты умеешь только от печки. Над собой здорово надо тебе поработать.

— Да уж работаю, — снова вздохнул Винников, — только черт его знает как это делается — системы тут не придумаешь.

— Эх ты, систематик!.. — с горечью усмехнулся Хурам. — Система-то и заедает тебя. Смотри, пришли уже, свой дом прозеваешь… А где они?

Винников вгляделся в лунную даль шоссе:

— Не видно их, очень отстали.

— Пойду, — протянул ему руку Хурам. — Не буду их дожидаться… А насчет этого… ну, отчужденности этой… ты слишком не беспокойся.

Войдя в свою квартиру, Хурам нащупал и повернул выключатель. Увидел на полу письмо, очевидно подсунутое письмоносцем под дверь, поднял и узнал крупный, размашистый почерк жены. Рассеянно разорвал конверт и тут же, стоя, пробежал строчки глазами.