Делия

Перед глазами все еще стояла яркая картинка: я, Настя, Дима и Володя на скамейке – мы с баночками коктейля, они с пивом; возле фонаря вьются мошки, мимо ходят люди… Володя обнимает Настю за плечи, и мне отчаянно хочется, чтобы меня обнял Дима, или не Дима, все равно кто… Типичная подростковая логика. Может, Линино стремление произвести впечатление тоже было возрастным явлением? Интересно, какой она стала теперь.

Поговорив с Машей, я включила телевизор, но минут через десять осознала, что не смотрю его, и снова выключила. Все еще сидя под пледом с пультом в руках, я размышляла о том, как странно иногда поворачивается жизнь. Насколько отличаются представления разных людей об одних и тех же вещах.

Что для меня дружба сейчас? Наверное, полное доверие, ежедневное общение, звонки по вечерам. А что Маша? Она даже не знала о моей «драме десятого класса» – так я окрестила историю со своим скоротечным романом. Если и замечала мое подавленное состояние, то ни разу не спросила о его причинах. И сама, влюбившись впервые в жизни (а может, и не впервые?), даже не подумала набрать мой номер и поделиться своими переживаниями. Знала, что мы с ее Эдиком учимся вместе, не только не побежала ко мне с расспросами о его институтской репутации – тут ее можно понять, ей вряд ли хотелось слышать подробности, – но даже не сообщила об этом совпадении.

А ведь я еще в августе послала ей СМС о том, что поступила на филфак, а она ответила, что пошла на культурологию. И все, вот и пообщались. Видимо, у Маши не было потребности чем-то делиться. Если бы не эта свадьба, кто знает, когда бы я обо всем узнала. При этом оказывается, что у нее ни с кем не было более тесных дружеских отношений, чем со мной.

Теперь-то я была более компромиссной личностью и готова была признать, что все люди разные, каждому свое и все такое. Но несколько лет назад мое непримиримое подростковое «я» вообще не приняло бы этого противоречия: думаю, я сочла бы, что Маша зачем-то врет, называя меня лучшей подругой. Мало ли, может, никто больше не захотел быть свидетельницей. Нельзя же такое поверхностное общение называть настоящей дружбой.

Я вспомнила о Лине – уже не в первый раз за день. А потом сразу – об Ане. Надо было позвонить ей, поделиться новостями.

***

Я, разумеется, поздравила Машу с днем рождения, но никакого приглашения не получила, хоть и спросила, когда можно будет отдать подарок. По ее словам, она была так занята планированием свадьбы, что ничего обещать не могла. К тому моменту заявление еще не было подано, и меня по-прежнему терзали дурные предчувствия.

Всю неделю перед этим я присматривалась к Эдику, и вел он себя как обычно: прогуливал пары в курилке вместе с другом Сашей и вместе с ним же флиртовал с бесчисленным количеством длинноногих блондинок. С виду ничто не предвещало, что в его жизни грядут перемены. Иногда, правда, я ловила на себе его взгляд – то ли враждебный, то ли изучающий.

А дней через пять после дня рождения Маши произошло одновременно два события: она наконец позвонила мне и предложила встретиться вечером в кафе, а после пар, когда мы с Аней собирались уходить, ко мне внезапно подошел Саша и попросил задержаться.

– Мне стоит подождать? – удивленно подняв бровь, спросила Аня то ли у него, то ли у меня.

– Думаю, это займет минут пять, – ответил тот без особого энтузиазма. – Отойдем, Оля.

Я уже догадывалась, что разговор будет связан с Эдиком. Метнувшись к кофейному автомату, Саша принес нам обоим латте – донжуаны частенько бывают обходительными, – но этим его ухаживания и исчерпались.

– Это насчет Эдика и твоей подруги, – заявил он, едва присев за столик.

– Ты вызвал меня по его просьбе? – спросила я слегка насмешливо.

– Нет. Он не знает о нашем разговоре, – сообщил Саша и тут же отвлекся, чтобы помахать рукой прошедшей мимо девушке.

Улыбнувшись ему, она бросила на меня недоуменный взгляд. Мне стало даже обидно: неужели я настолько не подхожу на роль очередной жертвы Сашиного обаяния? Неужели так видно, что я из тех, к кому парни почти не пристают? Вроде я и не страшная, и не такая уж забитая…

– Я не хочу, чтобы у Эдика были проблемы. – Саша заговорил сухо, будто желая подчеркнуть, что ни в каком другом качестве, кроме собеседника в этом «деловом» разговоре, я его не интересую.

– У него уже проблемы, – раздраженно заметила я.

– Но тебя это не касается.

– Касается в той же мере, что и тебя.

– Ладно, ладно… я просто хотел попросить тебя не рассказывать своей подруге лишнего о нем. И не демонстрировать ничего на свадьбе. Не надо портить людям жизнь.

По его тону можно было подумать, что я только этим и занимаюсь.

– Я ничего не говорила ей. И свадьбу срывать не собираюсь, – фыркнула я. – Все, что я делаю, это терзаюсь дурными предчувствиями.

Наверное, этого можно было не добавлять – вряд ли Саше были интересны мои чувства, – но, видно, накипело.

– Будь спокойна. Он женится, – с некоторым облегчением сообщил он. – Наверное, ты уже в курсе: они подали заявление, и Эдик попросил меня быть его свидетелем.

Разумеется, я была не в курсе.