Делия

Ее свадьба стала первым тревожным звоночком, означавшим, что мир вокруг безвозвратно меняется. Да, это был только первый курс, и пока я могла позволить себе просто изумляться происходящему, оставаясь в своем мирке. Я не задумывалась о том, что с каждым годом эти перемены будут затрагивать меня все больше. Через год-полтора я уже почти перестану удивляться, слыша, что какие-то знакомые поженились и/или родили ребенка – разве что буду поглядывать на этих героев с некоторой опаской: надо же, решаются люди на такое…

На четвертом курсе после продолжительного романа выйдет замуж моя Аня. И на ее свадьбе свидетельницей буду не я – к тому времени отношения между нами охладеют из-за того, что она, растворившись в возлюбленном, почти перестанет обращать внимание на такую мелочь, как подруга. Пройдет больше полугода, прежде чем ее семейная жизнь войдет в колею и наша дружба возродится – пусть несколько видоизмененная, но такая же светлая, приятная и как будто даже окрепшая.

Пока все это было мне неведомо – как и то, что Рома, о котором мы с Аней говорили днем, меньше чем через три года наденет ей кольцо на палец. Маша, собирающаяся сделать сразу так много шагов во взрослую жизнь, казалась мне экзотической птицей в стае воронов и голубей.

Ее брак продержался почти четыре года. Время подтвердило то, что все понимали с самого начала: Маша и Эдик были людьми с разных планет. Он неплохо относился к жене – как, наверное, относятся к милым соседям по лестничной клетке, – но так и не повзрослел. Не смог оставить вечеринки, охоту на длинноногих блондинок и беззаботную жизнь и почти не занимался дочерью, предпочтя перебросить все заботы на плечи Маши.

А вот она полностью сосредоточилась на ребенке. Похоже, роль матери была ее призванием: начисто забыв о природной лени, она неустанно готовила, стирала, гуляла с малышкой, водила ее на какие-то развивающие кружки, читала книжки о воспитании детей. Возможно, это была всего лишь нормальная, типичная материнская любовь, но в ней Маша действительно нашла себя, это видно.

На момент написания этой книги ее дочке Даше исполнилось четыре года. Они живут у Машиных родителей, которые в основном их и обеспечивают: пока Маша не собирается ни работать, ни продолжать учебу. Еще материально помогает отец Эдика – хорошим мужиком оказался. Сам Эдик иногда торжественно подкидывает какой-нибудь подарок на большой праздник, но никогда не угадывает. Мы с Машей потешались над тем, что он умудрился подарить дочери платьице на целых три размера меньше. Такое чувство, будто он вообще не представлял, как она выглядит.

Наверное, когда-нибудь в жизни Маши что-то изменится. Ребенок растет, а Маша еще совсем юная – не будет же она всю жизнь заниматься только дочкой. Правда, в то, что подруга захочет развиваться, получит высшее образование и найдет работу, мне пока мало верится. Иногда я представляю какие-то фантастические картины ее светлого будущего – например, гуляя с Дашей в парке, Маша сумеет оторвать от нее восторженный взгляд и вдруг заметит, что на ближайшей скамейке сидит красивый, богатый, не обремененный семьей, но обожающий детей объект мужского пола и не сводит с нее глаз… Как все повернется на самом деле? Кто знает. Жизнь иногда рисует такие сценарии, каких ты и вообразить не мог.

Ну а пока вернемся к тому, на чем я остановилась. Беззаботный первый курс. Свадьба Маши и Эдика.

***

Саша не зря беспокоился, что я испорчу свадьбу: я усердно двигалась в этом направлении, правда, совсем не теми методами, какие он представлял. Казалось, я стала одной из худших свидетельниц за всю историю бракосочетаний. В загсе я чуть не расписалась не там, где надо, два раза едва не облила невесту шампанским и один – наступила ей на подол платья, говорила банальнейшие тосты прерывающимся голосом…

А все из-за Коли, который, сидя не очень далеко от меня (Маша сдержала слово), не подозревал о своей роковой роли в моем поведении. Дело было даже не в том, что он сразил меня своей красотой, хотя да, Коля еще больше похорошел от постоянных занятий спортом. Меня восхищали мускулы, очертания которых ненавязчиво виднелись сквозь тонкую ткань рубашки, – это придало его облику мужественности. Я и не подозревала, что падка на такое! Поймала себя на том, что хотела бы увидеть Колин пресс – наверняка на нем есть пресловутые кубики, обязательный атрибут героя-любовника в каждой второй мелодраме…

Однако вместо того, чтобы демонстрировать мне пресс, он мирно общался с остальными, ел, немного пил – только шампанское – и… совершенно не узнавал меня.

Что такого фатального случилось со мной с девятого класса, кроме того что еще немного выросла грудь, бедра стали пошире, я начала красить свои светло-каштановые волосы в темно-каштановый и иногда пользоваться тушью и бежевой помадой? Понятно, что все эти годы Коля обо мне не думал – с чего бы, – но чтобы не было ни проблеска узнавания… такого я не ожидала. Черт, мы же много лет учились вместе в школе – разве я не заслуживала того, чтобы он хотя бы помнил, как я выгляжу?!