Деликатная проблема (СИ)

— Ммм, как вкусно пахнет, — на кухню заходит, потягивая носом, Алиханов. Я облегченно выдыхаю: уж он-то точно разрядит ту напряженную обстановку, что царит сейчас в помещении! — Почти как мясо.

Кому что. Одному — душевные переживания, другому — желудок набить. Я отчего-то на него сержусь. Он мгновенно улавливает флюиды моего мрачного настроения и начинает сиять и улыбаться. Как Чеширский кот.

— Почти готово, — сообщаю этим двоим, — где тарелки?..

Мы ужинаем в неловком молчании. Вернее, неловкое молчание скорее относится к нам с Анастасией — третий в нашей компании ужинает, блаженно жмуря глаза и фыркая от удовольствия. Абсолютно никаких забот у человека. Вновь начинаю заводиться и удивляюсь сама себе: чего я на него так взъелась? Может, под горячую руку попал?

— Разве сегодня не твоя смена? — я пытаюсь как-то разбавить тишину, и Анастасия радостно подхватывает:

— Я сегодня уже отработала. В штате больницы нехватка хирургов, поэтому двойные смены обычно ставят им.

— Разве это не чревато чрезмерной усталостью? Вдруг, не дай бог, возникнет необходимость проводить срочную операцию, а хирург к тому моменту еле живой после тринадцати часов работы?

— Ему не привыкать, — она вздыхает, — некоторые операции длятся и того дольше, но да, по идее, так быть не должно.

— Трудовой кодекс на севере — это вообще отдельная тема, — подключается к разговору Алиханов. — Я здесь недолго, но с нарушениями сталкиваюсь постоянно. Вот ты, к примеру, — он строго обращается ко мне, — ты знаешь, что продолжительность твоей рабочей недели не должна превышать тридцать шесть часов?

— Прекрасно знаю, — парирую я в ответ, — как и то, что за переработку мне платят сверхурочные.

Он хмурится, но ничего не говорит: помнит, ради кого и для чего я так стараюсь.

— Тебе, наверное, неудобно на диване в гостиной, — мягко обращается к нему Анастасия, — Алекс вернется только завтра утром, почему бы тебе не занять сегодня его спальню?

На лице Алиханова отражается весь спектр переполняющих его эмоций: удивление, радость, предвкушение, разочарование.

— Спасибо, но нет, — твердо отклоняет он предложение.

Я ожидаю, когда последует какой-либо комментарий, к примеру, о размере кровати Иволги или пояснение о недопустимости вторжения в личные пространства других людей, но нет, Алиханов просто отказывается без разъяснения причины. Мы доедаем в молчании, а затем расходимся по своим спальным местам.

Карпушкин уходит тихо и без прощаний. Только накануне мы с коллегами вышли из офиса, пожелав друг другу хорошего вечера, а придя утром следующего дня, находим его рабочий стол пустым. Он не взял на себя труд даже сказать нам «до свидания», и оттого его уход оставляет чувство какой-то незавершенности и даже незрелости. Зато в отличие от Карпушкина Петр уходит громко и со скандалом. Масла в огонь его недовольства подлила Женька, раскрывшая величину заработной платы вставшего на его место Алиханова. Ругань Петра слышат оба этажа. Алька пытается его успокоить, но Петр, сбросивший с себя, наконец, маску добряка и дамского угодника, просто и незамысловато посылает ее на три буквы, добавив, что она всегда под него копала и не имеет сейчас смысла притворно ему сочувствовать. За Альку вступается Алиханов. Дело едва не доходит но драки, но вызванная Альбиной охрана успевает вмешаться и сопровождает Петра до выхода. Проходя мимо меня, тот едко мне желает:

— Довольна, что твой любовничек мое место занял? Только недолго тебе радоваться осталось, скоро до тебя Романов доберется.

Глава 60

Дальше все было как-то смазанно: Петра с разбитым носом срочно отправили в травмпункт, вызывали полицию, давали показания. Приехал, кстати, тот самый сотрудник, на которого мы тогда нарвались с Алихановым в дежурной части. Он заполнил необходимые документы и затем отозвал меня в сторонку:

— Я насчет вашего заявления. Вам сегодня официальный ответ придет, но могу сразу сказать, что в возбуждении дела вам отказано. Доказательства отсутствуют, окна мог разбить проходящий мимо хулиган, так что оснований нет. А вот на него, — кивок в сторону взъерошенного Алиханова, — дело возбудят как пить дать.

— Вы считаете, это справедливо?

— Если бы моей девушке сказали такое, я бы тоже разбил этому чмырю морду, так что как мужчина мужчину я его полностью поддерживаю. А вот как сотрудник правоохранительных органов, который стоит на страже защиты и порядка — нет. Всего доброго.

Затем я обрабатывала разбитые костяшки пальцев Алиханова. Майка как-то задумчиво стояла рядом и кусала губы.

— Как ты думаешь, — наконец, спрашивает меня она, — под каким видом это попадет в сводки? Это будет «уроком»?

— Не знаю, будет ли это «уроком» для сотрудников компании, — Тимур шипит, когда я щедро плещу на ранки перекись водорода, — но думаю, что станет уроком для этого конкретного сотрудника. Не притворяйся, перекись не щиплет.

Юрист забавно застывает со страдальческим выражением на лице, явно прикидывая, как поступить дальше, затем со вздохом говорит:

— Могла бы и пожалеть.