Дело Артамоновых. По Союзу Советов. В. И. Ленин

Однако известно, что Горький и до революции написал немало произведений, в которых изображал жизнь капиталистического общества. В частности, этой теме посвящены его ранние романы «Фома Гордеев» и «Трое». Но эти романы даже тематически отличаются от «Дела Артамоновых» тем, что в них еще не поднята проблема исторической деградации господствующих классов. Основной конфликт в них развертывается между отщепенцами от сословия хозяев— «белыми воронами» — Фомой Гордеевым или Ильей Луневым и практиками этого класса, которые чувствуют себя еще очень сильными и ломают сопротивление тех, кто позволяет себе высказать сомнение в правоте их волчьих законов. Структурно эти произведения тоже построены иначе, чем «Дело Артамоновых». Так, например, в романе «Трое» особую роль играет центральный персонаж — Илья Лунев. Личная связь других героев с ним мотивирует их появление в романе. Илья тоже проявляет себя в таких поступках, которые определяют движение сюжета. «Выражаясь образно, — пишет А. Г. Бочаров, — все персонажи завязаны здесь в общий сюжетный узел, который скреплен центральным характером. Главный герой находится в гуще событий, вплетен в них, является автором и виновником этих событий»[9].

От такого традиционного принципа построения романов Горький отказался уже в десятых годах, когда написал «Жизнь Матвея Кожемякина» и автобиографическую трилогию. В этих произведениях, как и в написанном позже романе «Жизнь Клима Самгина», развертывается широкая панорама жизни, исторических событий. В них есть центральный герой, но его функции иные, чем в ранних произведениях. Этот герой, разумеется, совершает поступки, но не его поступки определяют движение сюжета, «большая жизнь», история, идет и помимо его. Он структурно выделен на позиции активного наблюдателя. Конечно, поле наблюдения и характер наблюдения у всех этих героев глубоко различны, иногда полярно противоположны. Но этот структурно выделенный герой как бы вместе с читателем призван исследовать жизнь. «Дело Артамоновых», как уже отмечалось, — панорамный роман, но такого героя, проходящего через все произведение и играющего в его структуре такую же роль, как Матвей Кожемякин, Алеша или Клим Самгин, в этом романе Горького нет, хотя отдельные черты подобного героя можно обнаружить в образе Тихона Вялова и отчасти — Петра Артамонова.

В системе образов «Дела Артамоновых» легко обнаруживается самый ход истории, закономерности исторического процесса, выявленные в истории трех поколений семьи Артамоновых. Некоторые критики, рассуждая о эпическом характере творчества позднего Горького, утверждали, что писателя теперь уже интересует не судьба отдельного человека, а судьба класса, народа, исторического процесса.

В этом тезисе есть много верного и много ошибочного. Совершенно справедливо, что судьбы целых социальных классов — в центре внимания позднего Горького. Но эти судьбы не противопоставлены индивидуальным образам, а выявлены в жизни и деятельности глубоко индивидуально разработанных характеров. Эпический склад поздних произведений Горького не обедняет индивидуальные характеры, а делает эти характеры, при всей их неповторимости, еще более емкими, объемными, глубокими. Горький дает несоциальную схему развития исторического процесса, а полнокровную жизнь представителей различных социальных слоев, которые и выявляют эту историческую закономерность. В эпических произведениях Горького видна история, виден человек, но не отдельно друг от друга, а слитно, в единстве. Это подлинно историческая живопись в полноценном художественном слове.

III

В системе образов романа большое место занимает Илья Артамонов, зачинатель дела. Этот образ — художественное открытие Горького. Великий писатель сетовал на русскую литературу прошлого за то, что она не показала, какие интересные характеры талантливых организаторов промышленности выдвигала из своей среды русская крестьянская масса еще лет за двадцать до отмены крепостного права.

«Фабриканты, судостроители, торговцы, — писал Горький, — еще вчера бесправные, смело занимали в жизни место рядом с дворянством и, подобно древнеримским рабам — «вольноотпущенникам», садились за один стол со своими владыками. Крестьянская масса, выдвигая таких людей, как бы демонстрировала этим силу и талантливость, скрытую в ней, в массе». Вот эта сила и талантливость крестьянской массы и показана в Илье Артамонове. Его образ как бы озарен праздничным светом. Это человек-деятель. Он умеет строить жизнь, он умеет ярко любить, безудержно веселиться и напряженно работать. Могуществом веет от его колоритной фигуры — яркого портрета его никогда не забудет читатель.