Дело беглой медсестры

— И еще вопрос. Отпечатки Кастелло хоть в одном случае перекрывают собой отпечатки подсудимой?

— Не могу… не уверен. Они вроде бы одновременные… Трудно сказать.

— Как эксперт-криминалист вы сообщили полиции после изучения фляжки, что отпечатки, на ней обнаруженные, принадлежат доктору Малдену, Стефани Малден, Раймону Кастелло?

— Да, сэр.

— А другие отпечатки, поддающиеся идентификации, там есть?

— Да, сэр.

— Чьи же?

— Не знаю.

— Вы их сфотографировали?

— Да, сэр.

— Значит, на фляжке вы обнаружили целую серию различных отпечатков?

— Да, сэр.

— Чем вы это объясняете?

— Затрудняюсь ответить. Отчасти, видимо, атмосферными условиями, отчасти, полированной, поистине зеркальной поверхностью фляжки.

— Ответьте с предельной добросовестностью профессионала на такой вопрос: существуют ли признаки, указывающие, что Раймон Кастелло держал в руках фляжку после Стефани Малден?

— Ну… там, конечно… не могу быть уверен.

— А как вы думаете?

— Не хотелось бы говорить.

— Почему же?

— Потому что прядется поставить обвинителей в такое положение, что…

— Пусть вас не беспокоят побочные эффекты свидетельства, — заметил Мейсон. — Меня интересует правда. Как вы считаете, прикасался Раймон Кастелло к фляге после Стефани Малден?

— Не знаю.

— Если его отпечатки лежат поверх ее отпечатков, значит, прикасался?

— Ну, да.

— Так что же? Лежат его отпечатки поверх ее отпечатков?

— Что ж, на вопрос, заданный в такой форме, я вынужден буду ответить. По моему мнению, весьма вероятно, что Раймон Кастелло держал фляжку в руках после миссис Малден.

— Вы неохотно признаете это?

— Да… Но ведь признаю…

— Преодолевая внутреннее сопротивление?

— Да.

— А теперь скажите, — продолжал Мейсон, — были еще какие-нибудь отпечатки поверх отпечатков миссис Малден?

Какое-то время свидетель молчал, затем ответил:

— Некоторые отпечатки, принадлежащие неизвестному лицу, лежат поверх других отпечатков. Не всех, но многих, причем, так сказать, по всей площади фляжку, затрагивая отпечатки пальцев всех идентифицированных лиц.

— И вы не знаете, чьи это отпечатки?

— Нет, сэр.

— Можете вы сделать вывод, что это неизвестное лицо было последним, кто держал фляжку в руках?

— Нет, сэр, не могу. Я предпочел бы высказаться на сей счет, что этот человек держал фляжку в руках после доктора Саммерфилда Малдена, миссис Малден и Раймона Кастелло, но отнюдь не исключено, что и после него доктор Малден, миссис Малден и Раймон Кастелло снова брали фляжку. Потому что отпечатки незнакомца не перекрывают каждый отпечаток остальных.

— У меня все, — сказал Мейсон.

И снова Карл Харлей и Медисон Ирвин зашептались.

— Приглашайте следующего своего свидетеля, господин заместитель окружного прокурора, — сказал судья Тэлфорд, взглянув на часы.

— Ваша Честь, разрешите нам посоветоваться, — попросил Харлей. — Тут у нас проблема, кого вызвать следующим…

Судья кивнул. Карл Харлей вновь наклонился к Ирвину, с видимой горячностью, хотя и шепотом отстаивая свою точку зрения. Наконец, он встал и заявил:

— Быть может, Ваша Честь, мы обременим Высокий Суд избыточными доказательствами и злоупотребим его временем, и тем не менее обвинение сочло своим долгом пригласить на свидетельское место Раймона Кастелло именно сейчас. Пусть Раймон Кастелло, принесет присягу и займет место для дачи свидетельских показаний.

Среди помощников шерифа, державших свидетеля под стражей, возникло замешательство. Только минуты через три запыхавшийся охранник ввел Раймона Кастелло в зал суда.

Пока свидетель шел к свидетельскому креслу, Мейсону предоставилась возможность изучить новое действующее лицо. Шоферу было немногим больше тридцати. Он был хорошо сложен и подтянут. У Кастелло был высокий лоб, довольно длинный нос, красиво очерченный рот и копна вьющихся черных волос, доставлявших ему немало хлопот. В целом он производил довольно приятное впечатление, хотя что-то в его манерах держаться настораживало.

Кастелло сообщил секретарю суда свое имя, возраст, место жительства и повернулся к заместителю окружного прокурора.

— Вы знали доктора Саммерфилда Малдена при жизни? — спросил Карл Харлей.

— Да, сэр.

— Вы состояли у него на службе?

— Да, сэр.

— Чем конкретно вы занимались?

— Я механик. Занимался его автомобилем, катером и самолетом. Исполнял обязанности шофера и мастера на все руки.

— Доктор Малден имел собственный самолет?

— Да, сэр.

— А вы этот самолет обслуживали?

— Да, сэр.

— Как вы готовили доктора Малдена к полетам? Меня интересует обычная, привычная процедура.

— Когда доктор Малден собирался в путешествие, я отвозил его в аэропорт. Самолет поднимался в воздух, я ставил машину в гараж и дожидался у телефона дальнейших инструкций, чтобы встретить его по возвращении. На обратном пути доктор вел машину сам, а я оставался в аэропорту. Осматривал двигатель и заправлял самолет горючим. А затем возвращался домой на автобусе или маршрутном такси.

— А теперь обратимся к девятому числу текущего месяца, то есть к дню, когда доктор Малден погиб. Что происходило в этот день?

— Со мной ничего не происходило.

— Как вас следует понимать?

— В тот раз доктор Малден не просил меня доставить его в аэропорт.