Дело Белки

Я не ответил. Мне вообще нечего было сказать. Единственным, что вертелось у меня голове, был вопрос: «За что?» Но я скорее откусил бы себе язык, чем произнес эти слова вслух. Самым ужасным оказалось то, что где-то по большому счету Иван был прав. Конечно, я мог привести ему старый как мир аргумент: «Иван, ты сам Дурак!» — но сути бы это не изменило. Меня взяли на службу таким, каков я есть, чтобы мои неудачи принесли кому-нибудь пользу. Однако мне удалось выступить королем всех мировых обломов, и моя невезучесть перевесила все разнообразные качества и достоинства известных мне защитников. Так что, вполне естественно, что Иван больше не желал иметь со мной дела. Оставалась только одна проблема: когда я обращался к Дураку, мне вовсе не хотелось убеждать его взять меня с собой. Напротив, я просто хотел сообщить ему, что Кощей выпустил нашу Белку на той стороне. И именно там ее следует искать. Я попытался разлепить губы, но от всего услышанного у меня во рту разом пересохло, в голове помутилось, и я понял, что ничего внятного мне сейчас произнести не удастся. Поэтому просто повернулся к Ивану спиной и, шатаясь, побрел в сторону ковра. Там оказались Дима с Ханом.

— Не парься, братишка! — шепотом убеждал Счастливчик егеря. — Пусть уходят без нас. Я подглядел, где старуха свой Переход нашла. Сейчас они свалят, а мы потом нырнем туда же по-тихому, и айда следом!

Однако этим планам не суждено было осуществиться. Похоже, Иван весьма неплохо знал, на что способна юная поросль защитников.

— Ну все, парни! Счастливо! — напутствовал он нас, подходя к самолету.

— Счастливо, Иван Иваныч! — бодро попрощался с Дураком Счастливчик.

— До свидания, Иван-ага, — тихо сказал узбек.

Я же и вовсе промолчал, потому как стоило мне сейчас обратиться к Ивану, и не поймешь, чем все могло закончиться — я либо начал бы спорить с ним о своей роли в произошедших событиях, либо, чего доброго, попытался бы набить ему морду. Между тем что одно, что другое виделось весьма глупым. Впрочем, старинному сказочному герою было глубоко наплевать на мои сантименты. Как оказалось, его сейчас беспокоило иное.

— Хан, Дмитрий, — со строгими менторскими интонациями произнес он, — вы не поняли. «Счастливо» вовсе не означает, что вы можете прорастать тут, как два молодых дуба. Быстро полезайте на ковер.

— Зачем? — невинно поинтересовался Дмитрий.

— Затем, что вас Москва ждет! — все еще терпеливо, но явно более резко сказал Иван. — Столица нашей родины, порт пяти морей и пятидесяти четырех бассейнов. Ну?!

Последний окрик Ивана сделал свое дело. Хан и Дмитрий нахмурились, но все же выполнили приказ. Что касается меня, то я и так уже сидел на ковре, старательно отворачиваясь от обидевшего меня Ивана, чтобы, не дай бог, не встретиться с ним взглядом.

— Яга! — проорал Дурак в сторону зарослей, где старуха готовила к бою свою метлу, подвязывая к старому надежному древку новые свежесломанные прутья.

— Чего? — отозвалась Баба.

— У этой модели круиз-контроль есть?

— А как же?! Это же настоящий персидский самолет, а не китайская циновка какая-нибудь!

— Настроишь?

— А чего ж нет.

Старуха неторопливо подошла к ковру и по-деловому зажала между пальцами бахрому, прямо как доярка, прихватившая соски давно привыкшей к ней коровы.

— Ну куда их отправлять?

— Адрес нашего московского Дома знаешь?

— Это который на Малой Бронной?

— Да нет, — с досадой поморщился Иван. — Тот же сгорел. Новый. В Калашном переулке.

— Ладно. Дай сама гляну! — попросила бабка и приложила ко лбу склонившегося к ней Ивана серо-бежевую, изъеденную временем, трудами и чародейством ладонь.

Картина получилась, можно сказать, трогательная — «Баба-яга мерит вернувшемуся блудному сыну температуру». На самом же деле Арина Родионовна, вероятно, «скачала» из головы защитника необходимый зрительный образ. Во всяком случае, отняв ладонь, она быстренько навязала на бахроме ковра несколько узелков и объявила:

— Готово! Доберутся в сохранности, как стопки в поролоне.

— Спасибо! — поблагодарил бабку Иван, после чего обратился к Счастливчику: — Если Велес вернется в Дом раньше, чем до него доберутся Василиса с Серым, расскажешь все, что случилось. Пусть побеседует со Львом. И еще…

Здесь Дурак унизил меня окончательно. Бросив в мою сторону долгий пристальный взгляд, который я, как говорится, даже спиной почувствовал, он наклонился к самому уху Дмитрия и что-то ему зашептал. Счастливчик, похоже, ничуть не удивился такому проявлению абсолютно незаслуженного недоверия, а лишь несколько раз покивал, а когда Иван закончил говорить, пообещал:

— Да, конечно! Сделаю обязательно!

— Вот и молодец, — одобрил его старший товарищ и спросил у замаявшейся ждать, когда мы наконец распрощаемся, Бабы-яги: — Как их отправить?

— А дерни, деточка, за веревочку, ковер и стронется! — усмехнулась старуха и, взявшись за угловую тесемку бахромы, сказала: — Ну в добрый путь, касатики! Левка, Хан, не поминайте лихом. Авось, когда свидимся.

С этими словами Арина Родионовна действительно дернула за веревочку, и мы начали подъем вверх.

Глава девятнадцатая