Дело Белки

– Ничего, – ни на йоту не огорчившись, ответил я. – Как говорится, не хлебом единым… Кроме того, водку тоже из пшеницы делают.

– Верно, – обрадовался Соловей. – Давай бахнем!

– Давай! – согласился я и, подождав, пока Разбойник займется бутылками, на минутку повернул кольцо. К счастью, все остальные закупленные нами продукты оказалась без сюрпризов. Тушенка была тушенкой. Селедка – селедкой. Огурцы – огурцами. Оставалось лишь надеяться, что водка тоже окажется водкой. Впрочем, для того, чтобы покуситься еще и на нее, надо было бы быть самым настоящим злодеем, а здесь водились все больше сказочные. Пьянка в компании Соловья Разбойника оставила в моем мозгу мало воспоминаний. Ничего удивительного. Выпить две бутылки на двоих после того, как весь день преодолевал на голодный желудок десятки смертельных напастей, явно не способствует сохранению трезвого ума и твердой памяти. Да что там ума. Я даже твердость в ногах не смог сохранить, что в полной мере ощутил, когда попытался добраться до сеновала. Однако присущая большинству неудачников стойкость в стремлении к новым и новым неприятностям спасла меня и в этот раз. Собрав всю свою волю в кулак, ступни и колени, я сумел пройти добрый десяток метров, отделявший меня от сарая. После чего с чувством выполненного долга одновременно провалился и в сено, и в сон.

Проснулся я все еще в темноте. Вернее при свете звезд, которые ярко сияли сквозь проломленную мной же крышу. Августовское ночное небо было удивительно ясным, а моя протрезвевшая голова еще яснее, о чем свидетельствовала немедленно посетившая меня весьма толковая мысль. А именно, перед уходом с поселения надо обязательно еще раз наведаться к Карге в магазинчик, чтобы взять с собой хотя бы несколько бутылочек местной водки, которая хоть и вырубает, как обычная, зато не оставляет никакого похмелья, как волшебная. Вторая моя мысль была о Разбойнике. Я высунул голову из сена и посмотрел в сторону очага, пытаясь определить, чем это таким он занят. Мой интерес был вполне объясним. Дело в том, что проснулся я не просто так, а по причине какого-то отвратительного звука – как будто кто-то снова и снова проводит рукой по плотной капроновой куртке. С детства терпеть не могу этот звук. Однако то, что я увидел и услышал, оказалось, намного неприятнее. Прежде всего, выяснилось, что звук исходит от длинного меча, по лезвию которого ритмично проскальзывает большой точильный брусок, раз за разом выбрасывая в пустоту сноп ослепительно ярких белых искр. Не самое лучшее освещение для такой темной ночи, но, учитывая, что наш костер давно погас, и оно было весьма кстати.

Во всяком случае, эти периодические всполохи позволили мне разглядеть, что возле холодного очага сидит не одна, а две фигуры. Первая – помельче – принадлежала моему гостеприимному хозяину. Обладателя второй я не знал, хотя что-то в его то и дело проявляющемся и исчезающем облике казалось мне знакомым.

– Ну, что скажешь? Ты в деле? – донесся до меня с улицы шепот Соловья.

– Нет, друг! Не уговаривай. За мной и так уже куча народу гоняется! – проговорил его собеседник, и я понял, что где-то уже слышал этот хриплый чуть ли не замогильный голос.

– Тем более! – не унимался Соловей. – Теперь-то тебе что терять? Все одно на тебя всех собак повесят. А так ты хоть бы при силе будешь.

– Да, – вздохнул ночной гость. – Силенок бы сейчас и вправду не помешало. А без мокрухи никак нельзя?

– А шут его знает! – признался Разбойник. – Может и можно. Да только рискованно. Вот ты чтобы сделал, если б кто попытался у тебя такую вещь слямзить.

– Я-то? – мрачно усмехнувшись, переспросил приятель Соловья. Но и этого было достаточно, чтобы я понял – участь вора, покусившегося на имущество ночного гостя, будет более чем страшной.

– Вот и я о том же, – продолжил излагать свои умозаключения Разбойник. – Клиент, судя по всему, куздельник-то тот еще. А все одно, только что с правильной стороны пришел, а значит, заряжен по уши. И это, не считая того, что в камне… Только в этот момент до меня дошло, о ком говорят двое бандитов у погасшего костра. Именно я проявил себя полным недоумком, контрабандой пронесшим с «той стороны» великую ценность. А значит, именно меня собирается убить Соловей, чтобы этой ценностью завладеть.

– Не знаю, Соловый! Не знаю! Я и в прежние времена не то чтоб сильно любил своих мочить. А уж теперь…

– Что теперь?! – повысил голос, начавший терять терпение Разбойник. – Это не я, это ты тут сидишь – меч точишь.

– Уймись, Соловый! Он сам себя точит! Я просто не мешаю.

Как ни странно – впрочем, кто его разберет, что следовало считать здесь странным

– меч, действительно точил себя сам. Более того, несмотря на приличное расстояние и темноту, я был уверен, что передо мной никто иной, как Самосек, с которым мы так лихо разнесли музей общества. И стоило мне об этом подумать, как объятый искрами клинок, медленно начал смещаться в мою сторону.

– Что это с ним? – удивился непонятному поведению меча Разбойник. Увы, его собеседник знал повадки волшебного оружия несколько лучше.