Дело Белки

– Те оглохли, – нехотя признался детина и поторопился сменить неприятную для него тему. – Ты это, Зема… Не тормози. Сельпо закроется. Торговая точка, в которую привел меня Соловей, находилась в одной из наиболее хорошо сохранившихся изб. Правда, теперь я уже не мог быть на все сто процентов уверен, что это именно изба. В момент поворота кольца я успел заметить, что далеко не все деревенские постройки были тем, чем казались. Например, один из домов через призму волшебного зрения выглядел чем-то вроде водонапорной башни, возвышавшейся посреди небольшой затхлого прудика. Еще одно сооружение походило на многоэтажный готический скворечник. А некоторые жилища и вовсе не поддавались никакому описанию. Поэтому теперь, подходя к магазинному прилавку, я мог лишь догадываться о том, чем на самом деле является эта небольшая чистенькая комнатка, по всем четырем стенам которой расположились стеллажи и ящики с товарами первой деревенской необходимости. В принципе, никто не мешал мне снова попробовать повернуть кольцо. И, возможно, я так бы и сделал, если бы не оказавшаяся подле меня бочка с квашеной капустой. Стоило мне протянуть руку, чтобы попробовать этот замечательный продукт, как рассол в емкости забурлил и пошел пузырями, а матовые пряди капусты пришли в движение и шустро втянулись куда-то вглубь. После этого я решил не испытывать более судьбу и ничего не трогать, чтобы каким-нибудь неосторожным действием или, что еще хуже, криком ужаса, не выдать в себе чужака, которому тут вовсе не место. Впрочем, как оказалось, моего спутника это более, чем устраивало. Убедившись, что я устранился от совершения покупок, Соловей быстро взял пару бутылок водки, а также набрал вполне привычной на вид еды: несколько банок тушенки, сельдь жирную атлантическую, десяток соленых огурцов и пучок зеленого лука размером с хороший березовый веник.

– Еще что-нибудь надо? – из вежливости поинтересовался он у меня.

– Хлеба не взял! – напомнил я разбойнику, чем привел его в весьма веселое расположение духа.

– Хлеба? Ха! Ну, ты, зема, даешь! – непонятно чему обрадовался он и повернулся к продавщице. – Слышала, карга?! Мой друган желает хлеба!

Карга – голубоглазая, русоволосая красавица, которой можно было от силы дать лет восемнадцать, тоже чему-то развеселилась.

– Можно и хлеба! Через полчасика где-то! – усмехнулась она, показав зубы такой чистоты и белизны, что, увидев их, производители пасты «Колгейт отбеливающая» должны были бы немедленно перевести свои фабрики на производство антидепрессантов для себя и своих главных акционеров.

– Сами зайдете, или прислать?

– Присылай! – приказал Соловей. – Некогда нам туда-сюда ходить!

– Как скажешь! – ответила ему смешливая продавщица, после чего перевела взгляд на меня и поинтересовалась: – Чем платить-то будете?

– Рублями, конечно! – с готовностью откликнулся я. Тут уж девушка и Разбойник и вовсе рассмеялись в голос.

– Ну, зема! Ну, шутник! – то и дело приговаривал Соловей, вытирая выступившие на глазах слезы, а молоденькая Карга и вовсе сложилась пополам и повизгивала откуда-то из-под прилавка.

– Нет, ну, можно и зеленью, конечно… – предложил я и полез за бумажником, искренне изумляясь тому, что столичное почтение к иностранной валюте каким-то образом добралось даже на такие далекие волшебные выселки. Тем временем, продавщица и Разбойник, наконец, перестали покатываться от хохота и стали с интересом следить за мной, словно ожидая, что из моего кармана сейчас появиться что-то в высшей степени чудесное. Как ни странно, они оказались правы. Нащупав свой кошелек, я понял, что с ним произошло нечто странное, а, вынув его наружу, догадался, что именно. Как оказалось, осколок разбитого узбеком об дерево волшебного ореха, не просто ударил меня в бок, а еще и пробил карман и завяз середине моего бумажника. Вернее, это был даже не осколок, а такой же необработанный изумрудный кристалл, какой я видел в руках у Куберы.

– Вот это да! – только и смогла протянуть, мигом растаявшая продавщица, одарив меня самым что ни на есть восхищенным взглядом. Похоже, Карга относилась к тому типу женщин, который оценивает мужчин по содержимому их карманов. Впрочем, и на Соловья мой трофей с «той стороны» произвел такое же неизгладимое впечатление.

– Зема, да ты богатей! Мильонщик! – восторженно заорал он.

Однако при этом в глазах Разбойника вспыхнули уже знакомые мне огоньки алчности. Тем же жадным взглядом он не так давно смотрел на мое кольцо. Хотя, судя по легкой дрожи в голосе, ценность оказавшегося у меня изумруда была во много раз выше.

– Ну, что? Рассчитываемся и идем? – как ни в чем не бывало, спросил я у Соловья.

– Да-да, конечно! – ответила вместо него Карга и потянулась к торчащему из бумажника камню. Я машинально захотел убрать руку.

– Я совсем чуть-чуть возьму, – поспешила успокоить меня продавщица.