Дело без трупа. Неоконченное дело (сборник)

Внезапно я почувствовал, как с меня слетели остатки сонливости. Если мне в жизни мог представиться шанс отличиться, то момент настал. Кто-то пробрался в клубную комнату, где лежал труп молодого Роджерса. Вероятно, целью злоумышленника было что-то украсть. Существовала возможность, что он собирался похитить само тело. Но для чего бы тот ни явился, следовало помешать и выяснить его личность. Поимка этого человека вообще могла помочь сразу решить загадку, стоявшую перед сержантом Бифом. А я получал возможность внести наконец свой решающий вклад в расследование.

Тихо выскользнув из постели, я надел халат. Потом задумался, обуваться или нет. Босиком я почему-то ощущал себя крайне уязвимым, но любая обувь могла помешать передвигаться бесшумно. А потому я оставил тапочки, медленно и очень тихо пересек комнату, благополучно вышел на лестничную клетку. И начал спускаться вниз.

Лишь в крайне редких случаях обычный рассказчик о расследовании преступления сам переживает столь острые ощущения. Обычно его участие сводится к тому, чтобы присутствовать во время следствия, наблюдать жуткую процедуру посмертного вскрытия, чтобы выслушивать, не пытаясь влезать с комментариями, умные рассуждения специалистов. Но в эти несколько минут я познал все возбуждение охотника на злодеев. Я собирался сыграть свою роль, причем роль представлялась мне крайне важной.

Одновременно у меня до странности разыгралось воображение. Прежде чем открыть дверь, я даже приготовился обнаружить, что мертвец ожил, покинул старый диван и направляется через комнату ко мне. Но ведь я сам видел бледность его лица, прикасался к его холодной как камень коже и знал с абсолютной уверенностью, что он умер. И все же в три часа утра, поднятый с постели шумом, доносившимся из комнаты с покойником, я мог поверить во что угодно.

Я положил пальцы на круглую ручку двери клубного помещения и начал осторожно поворачивать ее. Мне не было в точности известно, где расположен выключатель, но как только удалось чуть приоткрыть дверь, я понял, что в комнату проникает достаточно света от того же уличного фонаря. Одним резким движением я распахнул дверь настежь и заглянул внутрь.

Кружевной тюль на главном окне ветром затянуло далеко вглубь, а окно оказалось широко открытым, но больше здесь никого не было. Я нашел выключатель, нажал, но даже яркий свет люстры не открыл для меня ничего нового. Труп на диване лежал в прежнем положении, в каком его и оставили. Я отвернулся, ощутив себя неуютно.

Необычным выглядело только открытое окно. Я подошел к нему и выглянул наружу в сторону улицы, но никого не заметил. Между тем, пока я там стоял, дождь яростно хлестал в помещение. Мне пришлось поспешно опустить стекло фрамуги и запереть ее на задвижку.

Кто-то успел побывать в комнате. В этом сомневаться не приходилось. Но кто? И зачем? Если он хотел достать что-либо из карманов покойника, его ждало разочарование, поскольку их опустошили еще в зале паба. Вероятно, цель состояла в чем-то ином, но я помешал ее осуществить.

По зрелом размышлении я счел за лучшее немедленно позвонить Бифу. Сержанту, разумеется, не мог понравиться звонок в такое время, но ведь я должен был поставить его в известность о случившемся. Поэтому я перешел в гостиную, где находился аппарат, сделав все как можно тише, чтобы не потревожить сна семейства Симмонсов, пока выяснял у диспетчера домашний номер сержанта.

Мне пришлось долго слушать гудки, прежде чем трубку сняли. Затем раздался голос сержанта, невнятный и раздраженный:

– Кто это? Что стряслось? – спросил он.

– Биф? С вами говорит Таунсенд. Некто неизвестный только что вломился в клубную комнату «Митры».

– Вы сумели повязать его?

– Нет.

– Так с чего же вы так уверены?

– Я услышал звуки его движений из своей спальни этажом выше и спустился. В комнате никого не застал, но окно, выходящее на улицу, было поднято.

– Быть может, Симмонс забыл закрыть его?

– Разумеется, нет. Вы же сами были с ним, когда принесли туда труп.

– Это забавно…

Я устал и тоже почувствовал прилив раздражения.

– Не знаю, что здесь такого забавного, – сказал я. – Лично мне не доставляет никакой радости, когда меня будят посреди ночи. Что вы собираетесь предпринять?

– Предпринять? Что я могу, по-вашему, предпринять?

– Ну, не знаю…

Разговор получался не слишком вразумительным.

– Не вижу, что сейчас мог бы сделать. Вы же сами сказали – он успел скрыться. Так зачем нам теперь какая-то суета посреди ночи?

Я уже собрался от злости швырнуть трубку.

– Хотя постойте, – продолжил сержант, словно на него только что снизошло вдохновение. – Я пришлю к вам туда констебля. Он все возьмет на себя. Только дождитесь его…

И прежде чем я смог произнести хоть слово, он, а не я, резко бросил трубку телефона.