Дело черного мага. Том 1

– Как вы уже, скорее всего, узнали от ректора, ваша группа, профессор Думский, является первыми и единственными выпускниками проекта “Райзен”. Школы-интерната для детей света с уникальными способностями. И если честно, я понятия не имею, почему именно вас назначили ее куратором.

Лея замолчала.

Алекс, не будь он мудаком, тоже промолчал бы, но…

– У меня высокая квалификация, – с ехидной, ядовитой улыбкой ответил он.

Лея так и не донесла эклер до рта.

– Я провела с этими детьми шесть лет своей жизни, профессор. Так что не вам говорить о квалификации.

– Но вот вы сидите здесь и едите эклер, в то время как куратором группы Б–52 выступаю именно я.

Периот положила десерт на тарелку, вытерла губы и уже собиралась, судя по движению руки, перевести кредиты на счет “Шхуны”, как Алекс прокашлялся.

– Нарушать сделку с черным магом, мисс Периот, это очень плохое решение. А мы с вами как раз таки заключили сделку.

– Вы мне угрожаете?

– Готов принять вызов эспера в любое удобное для вас время, мисс Периот. Но, скорее, просто констатирую факт. Кофе плюс эклер в виде комплимента за информацию о Лео Стоуне.

– А остальные вас не интересуют? Они тоже необычные маги.

– Остальные не способны оставить ожог на руке светлого мага.

– Но, может быть, на руке черного мистика…

Улыбка Алекса превратилась в кровожадный оскал, а за его спиной задвигались тени. Периот вздрогнула и отодвинулась.

– Простите, профессор Думский, – процедила она, отодвигая от себя кофе, – я немного забыла, что разговариваю с черным магом.

– Ничего страшного, эспер.

Глаза Леи сверкнули недобрым огнем, но она сдержалась.

А жаль…

Ничто так хорошо не губит связи с людьми, чем то, когда ты проклинаешь их во время боя так, что они еще месяц из больницы вылезти не могут.

Во всяком случае, раньше эта тактика Дума не подводила.

– Как вам уже сказал ректор, у него раздвоение личности, если говорить обывательским языком. Триггер, который может заставить Леонарда выйти наружу – вред, причиненный его друзьям или ему самому.

– Вред, значит… А что скажете про самого Леонарда?

– Смотрели “Молчание ягнят”?

– Разумеется, – чуть возмутился Алекс.

– Вот отрежьте от образа Ганнибала все, кроме крайней жестокости и интеллекта, и получите Леонарда Стоуна. – Алекс чувствовал в словах Леи не страх, а скорее – огромную настороженность. Как у дрессировщика, окруженного тиграми. – Его предельный уровень силы неизвестен и…

– Как это возможно? – перебил Алекс.

– Вот так и возможно. Каждый раз, когда он выходит на свет, то обладает разным потенциалом. Некоторые психологи сделали вывод, что уровень его возможностей прямо пропорционален степени угрозы, которая существует для него или его друзей.

– Надо же… – протянул Алекс. – Интересно, откуда у него все это.

– От матери и отца. – Лея произнесла эти слова с явной ненавистью.

– Они тоже были шизофрениками?

– В какой-то степени, – мисс Периот погрузила взгляд куда-то на дно чашки с кофе. – В семь лет Лео впервые примерил платье, и тогда… его просто побили. Ремнем. С железными бляхами. А в десять, когда из школы позвонили и сказали, что увидели его целующимся с мальчиком в закрытом классе, то… Семнадцать переломов, профессор Думский. Врачи наложили порядка сорока швов.

– Отец?

– И мать.

Дум хотел было выругаться, но сдержался. Робин учил не выражаться при дамах.

Странно, вообще-то раньше это Алекса не останавливало.

– И это в просвещенном Маэрс-сити.

– Это в непросвещенном Хай-Гардене, – поправила Лея. – Вы, возможно, не знаете, но это такой район в трущобах города. Там живет всякое… отребье, если быть откровенной. Там же вырос и Лео. А вместе с ним и Леонард.

– Что стало с его родителями?

– А вы не догадались? – вопросом на вопрос ответила Периот. – Когда они решили “продолжить воспитание”, проснулся Леонард и… Лео до сих пор считает, что его родители умерли в пожаре.

Алекс все же не сдержался.

– У остальных детей, профессор, судьба не лучше. Весь клан Чжина был уничтожен охотниками за древними реликвиями. Трэвис страдает амнезией. Он не помнит, что с ним происходило до десяти лет. И вот уже восемь лет пытается отыскать своих родителей. Эли… она внебрачная дочь. Ее мать умерла на пороге больницы, так и не дождавшись помощи, а отец взял к себе, просто чтобы не портить реноме. А Мара… она полукровка. Думаю, то, что она с радостью при первой возможности переехала в “Райзен”, говорит само за себя.

М-да…

– И что, мисс Периот, вы хотите, чтобы я бросился жалеть этих детишек? Так вот – дерьмо случается, мисс Периот. Причем – в жизни каждого. Я просил вас рассказать мне о Леонарде, чтобы я знал, что в случае чего могу с чистой совестью прибить этого ублюдка, а не выкладывать мне всю подноготную “бедных сироток”.

Периот вскочила на ноги. Стул, вылетев из-под ее ног, пролетел куда дальше, чем позволила бы инерция.

Персиковые волосы Периот снова подрагивали.

– Вы действительно, – прошипела она, – черный маг.

– Полноправный, – Алекс отсалютовал кружкой чая так, словно это был бокал вина, – со всеми регалиями. Могу показать, кстати. Но делать это проще в обнаженном виде.