Дело для Скотленд-Ярда

— Верно, сэр, был. Хоть билетёр, Генри Якобсон, вон тот малый, в стеклянной будке. У юноши удивительная память на лица, и если в ваших пассажирах было хоть что-то примечательно, он обязательно их вспомнит. Клянусь, господа.

— Отлично. Тогда мы временно воспользуемся вашим кабинетом, если конечно вы не возражаете?

— Конечно нет! — Эйбрамсон подобострастно закивал. — Я только рад помочь, господа. Я только рад помочь!

— Тогда кликните вашего билетёра, господин начальник станции.

Войдя в кабинет, инспектор удобно разместился в кресле начальника, по-хозяйски передвинув папку с какими-то ничего не значащими бланками, и с омерзением снял трубку трезвонящего телефона. Теперь ничто не могло отвлечь его от допроса. О’Брайен, встал у дверей, сложил руки за спиной, выпятил грудь колесом и выглядел грозно, и весьма солидно. Все было готово, да и Генри Якобсон, тощий чернявый тип, с огромным носом похожим на клюв попугая, дерганными жестами и заискивающим взглядом младшего клерка, явился незамедлительно и теперь стоял, дожидаясь вопросов.

— Да, да. Сэр, инспектор. — Воскликнул он, едва Тобинс описал пресловутую парочку. — Были два пассажира. Я их еще сразу отметил, такие у нас нечастые гости.

— И что же в них было примечательного?

— Ну. — Якобсон на секунду замялся. — Оба были весьма загорелы, что согласитесь, сэр, встретишь не часто. Белый джентльмен, одетый весьма прилично, прибыл в сопровождении со своим компаньоном, индусом…

— Слугой. — Поспешил поправить Тобинс, но Якобсон замахал тонкими руками, из-за чего нарукавники на его предплечьях раздулись как паруса.

— Нет сэр, именно компаньоном. Они прибыли в двенадцать пополудни, и их уже ждал экипаж. Компаньон нес небольшой саквояж, и не было в нем ничего привычного. Этот человек вел себя так, будто бы он командовал белым. Важный, в твидовом костюме, на голове котелок, очки в золоченой оправе, и дорогая обувь, сэр, новая, похоже на заказ.

— Интересно. — Джек довольно кивнул. — А дальше? О чем они говорили?

— О скачках, сэр.

Повисло неловкое молчание.

— О скачках? Разве в Чешеме есть ипподром?

— В том то, и дело, сэр, что нет. — Якобсон довольно улыбнулся. — Они говорили о лошадях, и забегах, и что им надо успеть на вечерний поезд до Лондона.

— Так, уже хорошо. Что-то еще увидели?

— Да, сэр. Руки, я никогда не видел таких рук у индуса. Будто у девушки, нежные, гладкие, холеные, с отполированными ногтями.

— Описать их сможете?

— Да, сэр. С легкостью. — Якобсон уверенно кивнул.

Тобинс положил руку на телефонную трубку, набрал номер.

— Инспектор Джек Тобинс, Скотленд-Ярд, соедините меня с полицейским управлениемЧешема, кабинетом инспектора Геллингтона.

Нил поднял трубку быстро.

— Слушаю.

— Здравствуй, дружище, это снова Джек.

— Ого, ты решил завернуть на пинту доброго эля?

— Увы нет, Нил, я по службе.

— Чем могу помощь?

— У тебя в отделении есть художник?

Нил на секунду замолчал, что-то прикидывая в уме.

— Нет, Джек, но на Брикстон Роуд трудится добрый малый, Фенинг. Его сынишка делает отличные портреты.

Вечерний экспресс до Лондона подошел строго по расписанию. Огромный черный паровоз, выбрасывая в воздух столб черного дыма и грозно вращая колесами, протянул состав до таблички, и так остановился. На перрон поспешили проводники, гостеприимно распахивая двери вагона для пассажиров первого класса. Джек и О’Брайен решили экономить, и потому, воспользовавшись вторым, без труда попали в вагон, прошли между рядов скамеек и заняли боковые сидения около окна. Устроившись поудобней, Тобинс вытащил из картонной папки два карандашных рисунка, и в который уже раз за сегодня, окинул их взглядом. Два человека, два обычных и в тоже время примечательных персонажа, и если бы не упоминание повара из поместья, на них бы, наверное, и внимания никто не обратил.

Белый. Отсрый взгляд, правильное, почти без изъянов лицо, если бы только не две особенности. Острый как нож для колки льда, подбородок и крючковатый нос, будто клюв хищной птицы. Само лицо открытое, располагает, но даже через угольные штрихи видна внутренняя сила, мощь этого человека. Нет, он не разнорабочий, не инженер, не клерк из банка. Кто же он, черт возьми?

Второй, если присмотреться, совсем удивительная особа. Наверное, есть такие индусы, не меняющие уголь в кальянной, не надрывающие спину в доках, перегружая тюки с хлопком, не подметающие улицы. Он чисто выбрит, его лицо почти правильной формы, кожа смуглая и гладкая. Нет ни шрамов, ни морщин, ни мешков под глазами. Он будто бы денди из Сити, решивший прогуляться погожим деньком по парку, в сопровождении своей милой кузины и слуги, опять же, индуса. Такой не откроет перед тобой двери в клуб, не переломит спину в приветствии. Он силен, зол, жесток и властен. Тонкие губы, тонкий нос, густые черные брови, сошедшиеся на переносице. Ни дать, ни взять, махараджа. Еще бы тюрбан ему, расшитый рубинами, да серьгу в ухе, и почти ощутимы становятся ароматы благовоний, и слышатся за спиной надсадный вопль надрывающих глотку павлинов и трубный слоновий рев.