Дело глазника

– Дорогой Роман Мирославович, неужели вы сомневаетесь в виновности этого демона в людском обличье? Я, например, нисколько! Бросьте ваши сомнения, дело закрыто! Мне лишь остается поблагодарить вас и вашу прекрасную команду за помощь в раскрытии этих ужасных преступлений.

Муромцев взял рюмку и понюхал коньяк – он действительно был неплох. Тем временем в открытую дверь вошли трое жандармов. Двое взяли Чакалидзе под руки и повели к выходу. Уже в дверях он вдруг повернулся и плюнул на пол.

– Ах ты, морда! – крикнул один из жандармов и толкнул его в сторону двери. – А ну, пошел!

Третий конвойный вышел следом за ними с револьвером в руке.

Роман Мирославович проводил их взглядом и залпом выпил коньяк.

После пары рюмок Бубуш засобирался с докладом к губернатору, а Муромцев с отцом Глебом и Барабановым отправились в свой кабинет.

Роман Мирославович устало сел в кресло и посмотрел на отца Глеба:

– Вот и все. Преступник за решеткой, и нам здесь более делать нечего.

– Роман Мирославович, но ведь…

– Прошу вас, оставьте меня. Езжайте в гостиницу, собирайте вещи. Нестор, можно дать вам последнее поручение?



– Конечно, Роман Мирославович, что угодно!

– Узнайте, голубчик, когда ближайший поезд до Петербурга?

– Сейчас же узнаю, я мигом!

Барабанов и отец Глеб ушли, и Муромцев тут же погрузился в тяжелые раздумья. За окнами стемнело, и тени от качающихся веток деревьев устроили дикую пляску на полу и стене кабинета, погруженного в полумрак. Из головы никак не выходили слова князя Павлопосадского о невиновности того инженера-пьяницы с железной дороги. Но как князь мог знать об этом? И кто или что заставило несчастного железнодорожника оговорить себя?

Он вызвал в памяти детали того дела: как сначала задержали местного колдуна и как тут же отмели версию с ритуальными жертвоприношениями. А потом он встретил отца Глеба, который был проездом в Петрозаводске и вызвался отпеть невинно убиенных. Тогда же, сидя за столом в гостях у местного батюшки отца Феофана, отец Глеб и озвучил новую версию о костяных шпалах, поведав о душевнобольных, которые таким странным образом стараются исправить реальность. И Муромцев поверил, что уложенные на мостках кости – это своеобразная «железная дорога».

Роман Мирославович встал и принялся встревоженно расхаживать в темноте, потирая лоб рукой.

– Не может быть, – бормотал он, – а что, если…

Глава 18

Казенная карета, запряженная чалой лошадкой, неспешно ехала по центральной улице Энска. Пар из ноздрей лошади вырывался, словно из трубы паровоза. В салоне, мерно покачиваясь, сидели Муромцев, отец Глеб и Барабанов. Тягостное молчание прерывалось лишь лихим посвистом возницы и недовольным фырканьем лошади. Муромцев смотрел на запорошенную снегом улицу сквозь мутное стекло. Уезжать почему-то не хотелось, все казалось таким родным и знакомым, что у него защемило в груди.

Вот карета выехала на городскую площадь, где они в день приезда осматривали труп околоточного. Панно на стене с императором и губернатором по-прежнему не было закончено, впрочем как и мраморный фонтан. Лишь кое-где рабочие приступили к укладке брусчатки.

Когда карета свернула на мост, Муромцев увидел невдалеке собор с голубыми куполами. Отец Глеб тоже заметил его и перекрестился. Барабанов улыбнулся и уставился в другое окно. По черной речной воде плыли куски льдин, напоминавшие белые струпья на сожженной коже. Нестор набрал воздуха в грудь, словно хотел что-то сказать, но, увидев печальный взгляд Муромцева, передумал.

Вскоре показалось здание железнодорожной станции. Часы на желтой башне показывали два часа пополудни. Забрав вещи, они попрощались с возницей и двинулись в сторону перрона. Мимо них сновали грузчики с тачками, заваленными чемоданами и мешками, и спешащие на поезд пассажиры. До отправления оставалось около получаса.

Муромцев остановился на перроне у грязной заплеванной колонны и закурил трубку. Отец Глеб внимательно посмотрел на него и спросил:

– Роман Мирославович, что вас гнетет? Разве мы не должны сейчас радоваться нашему успеху?

Тот выпустил сизое облако дыма и ответил, криво усмехнувшись:

– Радоваться? Что ж, можно и порадоваться. Тем более что я получил хорошие известия из Петербурга.

– Из Петербурга? – оживился Нестор. – О чем же?

– Наша команда, то есть я, отец Глеб и вы, Нестор, отныне официально одобрена и утверждена начальством свыше. Работать наш отдел будет под рабочим названием – «Ловцы черных душ». Что скажете, господа?

– Но а как же со мной быть? – смутился Барабанов.

– Имея в виду ваши, Нестор, заслуги, вы подлежите реабилитации и можете вернуться в столицу. В отделе будете отвечать за медицинское направление. Согласны?

Барабанов растерянно улыбнулся и прослезился:

– Конечно, Роман Мирославович, конечно, согласен!

Отец Глеб похлопал его по плечу:

– Поздравляю, Нестор. Вы молодец.

Нестор вдруг замялся и посмотрел на Муромцева. Тот выбивал пепел из трубки о колонну. Заметив его взгляд, он спросил:

– Вы что-то хотели сказать, Нестор?

– Да, хотел. Я хочу предложить вам взять в команду еще одного полезного члена. Это…

– Госпожа Ансельм?