Дело государево

– Ты уже понял, что такое кувыр коллегия при дворе нашем, Петер? – спросил Балакирев, снова разливая водку. – Поняли ли, какая сила в ней?

– Немного понял. Влияние на императрицу шуты большое имеют.

– Вот именно. При государе Петре Великом такого не было. Тот также шутовство любил, но не так как нынешняя государыня.

– А тебя, Иван, недавно палкой Рейнгольд Левенвольде побил. Так ли это?

– Побил. Меня многие бьют. На язык я не воздержан. Но Левенвольде я трепал и трепать своим языком буду. А спина моя крепкая и многое выдержит. Да и платил мне этот самый Рейнгольд чаще чем бил меня.

– Много ли чести языком его трепать? – усмехнулся Мира.

Они снова выпили. Балакирев понял, что этот новый шут пришел с чем-то конкретным.

– Неужели у тебя что-то иное на думке есть? Ты, я слыхал, кинжалом владеешь? И хорошо владеешь.

– Да. И не только кинжалом, но и шпагой. Однако, сейчас мы своими шутовскими методами станем действовать.

– Говори, что задумал.

– Рейнгольд Левенвольде, обер-шталмейтер двора её императорского величества, жениться надумал. Знаешь ли про то?

– А как не знать. Про это все при дворе знают. Варьку Черкасскую он себе приглядел. Знатная невеста. Одна у папаши своего кабинет-министра князя Черкасского одна. А он богатейший человек в России.

– И породнившись с Черкасским Левенвольде усилятся при дворе русском. А мне этого не нужно. Мне и графу Бирену. Понимаешь меня, Иван?

– А ты, шельма, умен! – вскричал Балакирев. – Умнее чем я думал. Карл Густав фон Левенвольде старший брат Рейнгольда царице близок и Бирена от её спальни отлучить желает. И Бирену тот брак не нужен.

– Не нужен. Верно. И нам свадьбу расстроить надобно. С тем и пришел к тебе.

– И как же ты желаешь свадьбу Рейнгольда и Варьки расстроить? Сама императрица в роли свахи выступила. Ведь до этого Черкасский дочку за князя Антиоха Кантемира прочил, того, что теперь послом России в Лондоне служит. Но императрица Черкасскому тогда молвила (сам слышал): «Придет к тебе, князь Алексей, наш обер-шталмейстер Ренгольд Левенвольде сегодня. И просьбу его я одобряю. Чуешь ли, князь?» Черкасский тогда кланяться стал и ответствовал: «Чую, матушка государыня. Все по воле твоей свершиться». И князь Антиошке Кантемиру отказал, и про обручение Варьки с Рейнгольдом объявлено было.

– Но они пока жених и невеста, но не муж и жена.

– И что с того? Коли императрица Анна за него хлопочет. Что может Рейнгольду помешать жениться на Варьке?

– Скандал, – произнес Мира. – Большой скандал при дворе.

– И как его устроить?

– А вот здесь нам с тобой подумать стоит. Как княжну Черкасскую с женихом её крепко поссорить.

– Давай выпьем еще. Водка она мозги прочищает. Может чего и придумаем.

Балакирев снова наполнил чарки….

***

Год 1735, май, 30-го дня, Санкт-Петербург.

Императрица и Бирен.

Эрнест Иоганн Бирен провел ночь в спальне императрицы Анны. И уже под утро решился предложить государыне свой план. Вернее план Либмана. Но начал он издалека.

– Анхен, Остерман уже придумал, где достать денег?

– Андрей Иваныч умный человек. Его мой дядюшка Петр Великий жаловал. А чего ты, друг мой, про деньги вспомнил? Или снова породистого жеребца для своей конюшни присмотрел?

– Для моей конюшни я сам купил бы лошадь, государыня. Я про деньги для нужд государственных тебя спросил.

– А с чего ты стал этим интересоваться, Эрнест? Деньги для тебя, это я понимаю. Но для нужд государственных? Что с тобой, Эрнест?

– Твой тон оскорбителен, Анхен. Ты ни во что меня не ставишь. Отчего ты так высоко ценишь этого Остермана?

– Но, раз ты в моей спальне, а не Остерман, то и тебя я ценю. Не так ли? – улыбнулась царица.

– Но и я не совсем дурак в делах политических. И не только в лошадях толк понимаю. И могу в твои руки 10 или даже 15 миллионов рублей передать.

– Что? – на этот раз Анна уже не смеялась.

– Я могу достать денег на войну с турками в коих ты, Анхен, так нуждаешься.

– 10 миллионов? – переспросила императрица.

– А может и больше.

– И где ты возьмешь столько денег в золоте?

– Я подумал и нашел источник, Анхен.

– Неужто, новый налог придумал? Хотя какой налог столько денег принести может? Не могу тебя понять.

– Это совсем не налог. Деньги сии не от России придут.

– Не от России? Но откуда тогда? Неужели от Курляндии? Но там нет столько.

– И не от Курляндии.

– Ну не томи, Эрнест. Говори.

Бирен с торжеством посмотрел на царственную любовницу и немного помолчал. Но затем высказался:

– Деньги князя Меньшикова.

Императрица ненавидела Александра Даниловича, и потому упоминание о нем было ей неприятно. В свое время, когда тот был всесильным временщиком при императрице Екатерине I, она много унижений перетерпела от него.

– Меньшиков давно сгинул в ссылке в городе Березов, Эрнест. И его до нитки обобрали еще Долгорукие. О каких миллионах ты говоришь?