Дело и Слово. История России с точки зрения теории эволюции

Летом 1917 года он перековался и стал работать в новой газете «Республика», основанной крупным спекулянтом Гутманом. В те же времена действовала Чрезвычайная следственная комиссия по делам о Преступлениях старого режима. Положение комиссии было идиотским: никаких преступлений – хоть лавочку закрывай. Однажды пришёл ко мне мой Женька Братин и сообщил: он-де нашёл шифрованную переписку Царицы и Распутина с немецким шпионским центром в Стокгольме. Женьку Братина я выгнал вон. Но в «Республике» под колоссальными заголовками появились братинские разоблачения: тексты шифрованных телеграмм, какие-то кирпичи. Чрезвычайная комиссия, однако, обрадовалась до чрезвычайности, – наконец-то хоть что-нибудь. ЧК (чтобы отличать от большевистской ЧК, эту комиссию Временного правительства принято называть «муравьёвской») вызвала Братина. Братин от «дачи показания» отказался наотрез: это-де его тайна. За Братина взялась контрразведка – и тут уж пришлось бедняге выложить всё. Оказалось, что все эти телеграммы и прочее были сфабрикованы Братиным в сообществе с какой-то телефонисткой».

Дело ограничилось только тем, что из газеты Братина выгнали. Лет двадцать спустя, сообщает Солоневич, он обнаружил следы братинского вдохновения в одном из американских фильмов.

Так пишется история.

Кстати, о том, как «следы вдохновения» могут попадать в историю, есть замечательное размышление бывшего секретаря Сталина, Бориса Бажанова: что случилось бы, останься Ленин жив. Приведём его.

«…Когда я пришёл в Политбюро, Ленин уже был разбит параличом, практически не существовал. Но он был ещё в центре общего внимания, и я мог много о нём узнать от людей, которые все последние годы с ним работали, а также из всех секретных материалов Политбюро, которые были в моих руках. Я мог без труда отвести лживое и лицемерное прославление «гениального» Ленина, которое делалось правящей группой для того, чтобы превратить Ленина в икону и править его именем на правах его верных учеников и наследников. К тому же это было нетрудно – я видел насквозь фальшивого Сталина, клявшегося на всех публичных выступлениях в верности гениальному учителю, а на самом деле искренне Ленина ненавидевшего, потому что Ленин стал для него главным препятствием к достижению власти. В своём секретариате Сталин не стеснялся, и из отдельных его фраз, словечек и интонаций я ясно видел, как он на самом деле относится к Ленину. Впрочем, это понимали и другие, например Крупская, которая немного спустя (в 1926 г.) говорила: «Если бы Володя жил, то он теперь сидел бы в тюрьме» (свидетельство Троцкого, его книга о Сталине, французский текст, стр. 523).