Дело ясное, что дело тёмное

— Почти уверен, что события с участием Виолы — ситуация с переездом в Магогест — тоже объяснима, как и бал в Виносову ночь. Я готов доказать, что моя подопечная не покидала пределов усадьбы, не пересекала границ столицы земель магов, а оставалась здесь, переодетая в бальное платье, выполненное точь-в-точь, как платье Софии Зелёной, чтобы она чувствовала себя участницей бала семилетней давности. Все события на том балу — воспоминания и ощущения Софии Зелёной, подправленные преступником.

Вот уж не знаю: радоваться или огорчаться! Выходит, что все те чувства к Валентину, которыми я жила и, в последствии, мучилась, проклиная собственную ветреность из-за захватившей сердце влюблённости к Полину — это любовь Софии Зелёной.

Пол продолжал:

— Вторую копию платья Софии надела в Виносову ночь Анна Морс, выдавая себя за Виолу Нагорную. Я попросил Олафа Нагорного съездить по адресу той самой гостиницы, в которой по утверждению Виолы они жили втроём: Буков, она и Евгений Крюков. Я также попросил его показать фотографии Морс, Букова и Крюкова. Мужчин никто из персонала отеля не запомнил, хотя вещи в номерах были, а вот Анну узнали все. Только лисица была рыжеволосой — такой её запомнили. Припомнили и бальное платье, в котором она спускалась к парадному входу гостиницы.

Всех братьев привлекли к следствию! Ну, куда уж там — дело становится семейным!

Эмиль неожиданно заявил:

— Установить личность злодея, встретившего Виолу на перроне, спустя месяц не получится — записи камер видеонаблюдения сохраняются в базе лишь семь дней, далее — новая запись проводится поверх старой. Но есть надежда на общение оперов Магогеста с работниками вокзала. Сегодня подам рапорт.

Милена, слушавшая до этого момента весьма серьёзно, вдруг решила вставить и свои два слова:

— Выходит, что все остальные участники иллюзии мертвы?

— Да, — кивнул страховщик. — Они были убиты семь лет назад.

— Наш убийца Валентин Буков? — Мигель тоже осмелел. — Выходит, он каким-то образом забрал воспоминания своей девушки. Затем или воспользовались. Но в чём его мотив? Нелепость получается.

Полин обрадовался:

— Мы переходим к третьему — неустановленный мотив. Я думаю, что истина где-то рядом. Как и допускаю наличие ещё одного участника событий, про которого пока ничего неизвестно. Вот, послушайте запись…

Полин достал из кармана джинсов телефон, покопался в нём, двигая пальцем по экрану. Гости замерли в ожидании.

Ну и лица же у них! Все как один сосредоточены, в глазах бьётся, точно молодой росток, мысль!

Наконец, Щука положил телефон на стол:

— Удалось переговорить с подругой пины Морс, Ритой Глаус. Оборотень-куница. Познакомились Анна и Рита давно, и по утверждению Глаус почувствовали друг в друге родство душ. Мне удалось записать разговор с подругой Анны. Вот он…

Чародей тыкнул в экран телефона пальцем. Тишину гостиной разорвал голос куницы:

— У Анны случилась сложная любовь. Я сопереживала ей всем сердцем: старалась помочь, успокоить. Боль оказалась сильной, но вскоре Анна нашла утешение в книгах. Мир вокруг неё остановился, будто бы замер. Я не нашла как к этому относиться, потому просто не беспокоила её разговорами. Признаюсь: в душу залезть очень хотелось, и разобраться — тоже. По сути, Анна вернулась к прежней жизни, что уже само по себе отлично. Она стала ходить на лекции, работала, но я видела, что ей это всё не очень-то и помогает. К тому моменту я уже устроилась сюда, в коттеджный посёлок, и мы стали видеться реже…

Пауза.

— Анна искала работу и нашла. С жильём, как и хотела. Я радовалась за неё. Мы встретились, и я даже не узнала её поначалу: она расцвела и стала прежней. Глаза у неё горели…

Новая пауза, а на меня налетело прежнее раздражение, какое испытала при встрече с куницей. Чтобы отвлечься, я окинула взглядом помещение, стол, деликатесы на нём, и, некстати, подумала, что жизнь до сего момента была относительно спокойной, а вскоре она превратится в ад. Уж и не знаю, откуда у меня такие мысли в голове взялись, но предчувствие тяжёлым бременем легло на сердце.

— Мы часто общались по телефону, в интернете, — продолжала вещать с носителя девушка, а я тяжело вздохнула, ведь понимала, что это даже не середина разговора. — Встречались теперь редко, но это неважно… Мне так казалось, что неважно…

Я улетела в собственных мыслях далеко от текущего разговора — я помнила его в подробностях. Меня беспокоило, что преступник с лёгкостью имплантировал мне чужие воспоминания, а затем играл со мной, как кошка с мышкой.

— Так и сказала: «жизнь примет ускорение»? — собственный голос я не сразу узнала, ведь с внешнего носителя он показался детским, чистым и совсем не таким, каким привыкла его слышать, произнося реплики.

— Да.

— О подробностях не обмолвилась? — вмешался Пол, а я снова погрузилась в собственные мысли.

— Что было потом? — снова раздался мой голос.

Запись воспроизводила ответ Риты, а я подняла взгляд на Мартина, напряжённо слушающего ответ куницы.