Дело маленьких дьяволов

– Я вас понял, Эдуар, – наконец, сказал он. – Сможете там продержаться? Я немедленно приму меры…

Что-то щёлкнуло в мембране, и связь прервалась. Я опустил трубку.

– Что теперь? – спросил Морфи.

– Попытаемся остаться в живых. Делайте, как я, – и, положив пистолет на пульт, я вышел в коридор и улёгся на пол, сложив руки на затылке. Как бы там ни было – я сделал всё, что мог. Дальнейшее от меня уже не зависело.

* * *

Роффл подплыл к берегу, осторожно высунул голову из воды – и ухмыльнулся. Всё было так, как и должно быть. Догоревший костерок и три неподвижных тела возле него. Папа Ориджаба безмятежно похрапывал. Олури спала сидя, прислонившись к стволу дерева; голова Татти покоилась у неё на коленях. Маринад же устроился в лодке, надвинув шляпу на лицо. Вообще замечательно! Не придется тащить его на борт.

Роффл вылез из реки, волоча за собой дубину. Тяжеленный кусок топляка, найденный им на мелководье, был достаточно прочным, чтобы послужить оружием. Осторожно подойдя к лодке, он легонько потыкал палкой Маринада. Пусть только ворохнется – как раз и огребёт со всей дури по своей заштопанной башке… Но бандит не пошевелился. Роффл облизнул губы и достал из кармана моток веревки. Предстояла самая ответственная часть. Задержав дыхание, он приподнял руку Маринада и завёл её в петлю; потом проделал то же самое со второй. Получилось нечто вроде наручников. Осторожно затянув петли, он быстро связал обе веревки узлом; затем повторил ту же операцию с ногами – и перевёл дух. Ухмылка Роффла сделалась шире. Прислонив к борту лодки дубинку – чтоб оставалась под рукой, – он уже без лишних церемоний, налегая со всей силы, связал запястья Маринада и опутал верёвкой его лодыжки. Вот так! Пускай теперь попробует выкинуть какой-нибудь грязный трюк! Утерев со лба капельки выступившего пота, Роффл выпрямился и окинул взглядом спящее семейство. Ну, собственно, вот и всё. Он видит опостылевших «родственничков» в последний раз. И хорошо, что все такие тихие… Всегда бы так. Хотелось выдать что-нибудь остроумное на прощанье, но, как назло, в голову ничего не лезло.

– А и ладно, – пробормотал Роффл, столкнул лодку с мели, забрался внутрь, бесцеремонно наступив Маринаду на живот, и взялся за вёсла.

В конце концов, эти трое в накладе не останутся. Деньжата у Папы есть – пускай не так много, как ему бы хотелось, но это всё равно куда больше, чем старый хрен заслуживает. Вот пускай девки его и обихаживают; может, и им чего обломится… А может, и нет, но это уж их проблемы. Он, Роффл, получит своё… Выбьет, как пыль из ковра! Он взялся за вёсла, несколькими уверенными гребками вывел лодку на глубокую воду – и поморщился. Несколько часов безостановочной гребли давали о себе знать: в спине и плечах поселилась боль. А ведь придётся проделать тот же самый путь снова!

Река была пустынна: ни лодок, ни плотов. Хорошо… Дикие места. И берега заросшие, и проток много – есть где спрятаться, в случае чего… Роффл бросил оценивающий взгляд на Маринада. Ишь, дрыхнет, ровно младенец… Посадить бы его за вёсла, как очнётся, пусть горбатится… Нельзя, жаль. Такому ублюдку лучше оставаться связанным до самого конца! Он ведь наверняка попытается надуть своего пленителя… Вдвоём, конечно, было бы сподручнее: один стережёт, другой за денежками отправится. Да только кому такое доверишь?! Не Папе же – аппетиты у старичка непомерные… Нет, с этой «семейкой» он никаких дел иметь больше не желает. А что Маринад этот чересчур шустрый – так дело поправимое: подрезать ублюдку сухожилия, чтоб не шибко дёргался… Да. С этого он и начнёт. В пасть ему только затолкать что-нибудь, орать ведь будет на всю реку…

Когда вдалеке показался одинокий парус, Роффл понял, что приближается к обжитым местам. Надо было сделать привал. Он быстро нашёл подходящую протоку, густо заросшую камышом и осокой, и загнал лодку поглубже. Снова проснулся голод. Тут Роффл пожалел, что не прихватил в дорогу съестного. Эти-то, «родственнички», досыта налопались… Эх, жаль, не сообразил! Ну, ничего, придется потерпеть. И кстати, самое время посмотреть, как там его пленник.

Роффл сбросил шляпу с лица Маринада и отвесил ему оплеуху. Убийца открыл глаза. Ни капли сна в них не было. Эге, а он уже какое-то время в сознании, понял Роффл. И ведь не выдал себя ничем, надо же! Он ухмыльнулся и откинулся на корму, давая своей жертве время осознать неизбежное.

Маринад не двигался. Лишь зрачки его, похожие на две колючие точки, бегали в глазницах. Пауза затягивалась.

– Я гляжу, планы малость поменялись, – наконец, разлепил губы убийца.

– Ага, – подтвердил Роффл. – Соображаешь. Маринад чуть заметно усмехнулся.

– Ну, и что теперь?

– А теперь ты выложишь, где припрятал наши денежки! – Роффл приподнялся и с силой пнул Маринада в бок. – Говори, живо!

– Всего-то? – с ленцой отозвался тот. – Ну, изволь. Они в банке. В Коссугском отделении Королевского банка Пацифиды, если точнее; положены на личный счёт.