Дело маленьких дьяволов

Впрочем, господин комиссар не гнушается брать мзду и у Организации, причём, насколько ему известно, суммы там на порядок выше… Если посмотреть правде в глаза, он давно уже их фрог, а не его. А значит… Значит, звонок не столь уж дурацкий, как ему показалось. Конкуренты прощупывают: не вздумал ли он нарушить хрупкое перемирие. Как будто без этого проблем не хватает! Передел сфер влияния сейчас абсолютно не в его интересах; силы слишком неравны. Конечно, позже… Нет; много позже, когда он действительно будет готов! Война – дело накладное: нужны деньги… иного денег, нужны фроги, причём – верные фроги; нужно подтянуть кое-каких специалистов, кое-кого подкупить… И ещё: необходимо предвидеть результат таких действий; иначе победа запросто может обернуться для клана поражением. Разумеется, вернуть семье Коссугу – дело чести; но заварить эту кашу сейчас – форменное самоубийство! Речные боссы тоже это понимают… Хорошо бы, чтоб понимали. Он обязан будет ответить на любой недружественный шаг с их стороны; поступить иначе – значит выказать слабость, а такое не прощают ни свои, ни чужие.

– Дройги! Удвой охрану… Или нет, лучше вышли дозоры на лодках: пусть приглядывают за рекой.

Секретарь молча поклонился и исчез. Хойзе отхлебнул из бокала и поморщился.

– Дринни! Дринни, иди сюда! Ну сколько раз повторять: утреннее вино разбавляешь фруктовым соком, обеденное – нет; а не наоборот!

– Простите, босс! Простите, я сейчас всё исправлю…

– Да не мельтеши ты, – отмахнулся Хойзе. – Просто принеси сюда кувшин сока.

Да уж, не великого ума малый этот Дринни; но, по крайней мере, из его рук можно брать любую пищу, не опасаясь отравы. Верность – такое редкое качество в наши дни! Всё продаётся и покупается; и чем подлее фрог, тем больше у него шансов пробиться на самый верх. А там – почёт и уважение, совершенно незаслуженные… То ли дело – старые добрые времена! Предатель всегда оставался предателем; его презирали даже те, к кому он переметнулся – и не слишком это скрывали. Соответственно, и предательств было гораздо меньше.

Что же всё-таки происходит в Коссуге? Почему у него чувство, будто кто-то затеял большую игру? В такие времена надо держать руку на пульсе событий; но отправить своих фрогов в город он не может. После всего случившегося это равносильно объявлению войны! Значит, придётся воспользоваться услугами старых друзей и платных информаторов – что в большинстве случаев одно и то же… И не слишком оперативно.

Хойзе потянулся было к кувшину – но рука его остановилась на полпути. За столом напротив сидела невесть откуда взявшаяся девочка в стареньком выцветшем платье – и сверлила его тяжёлым, совсем не детским взглядом.

* * *

Тембр воздушных винтов слегка изменился: металлическая гондола пошла на снижение. Безмятежная лазурь небес исчезла; стекла рубки заволокло волглой пеленой. Там, внизу, на землю рушились потоки ливня: густая облачность, столь обычная в тёплом и влажном мире амфибий, представляла некоторое неудобство для воздухоплавания. Идти на посадку в условиях практически нулевой видимости тяжело – но для команды маленького воздушного судна это сейчас было меньшей из тревог. Гораздо сильнее капитана, штурмана и проводницу беспокоили их нынешние пассажиры.

Бледный зафрахтовал летучую лодку – для большинства его головорезов это был первый (и, вполне возможно, последний) полёт в их жизни. Фроги Кроста нервничали – но куда более нервными были последние часы для маленькой команды: профессия пассажиров читалась на их физиономиях более чем явно. Капитан даже подумывал отбить радиограмму в Коссуту и вызвать к трапу полицию – но так и не решился до самого конца перелёта. Предъявить стражам закона что-либо посерьёзнее зверообразного вида этих детин он, по совести говоря, не мог. Те вальяжно расположились в салоне, изредка обмениваясь короткими репликами и провожая сальными взглядами проводницу; но и только. И тем не менее капитан лопатками чуял: один лишь неверный шаг с его стороны – и… Что тогда случится, он не знал; но исходившая от этой компании жуть пробирала до костей.

– Элдерри, тот, с облезлой физиономией, спрашивает: долго ещё? – проводница покосилась на запертую дверь.

– Скажи им, уже почти прибыли. Пусть пристегнутся: будет лёгкая болтанка, – капитан постарался, чтобы голос его звучал уверенно, и ободряюще улыбнулся. – Ещё минут десять, и мы будем в Коссуге.

– Да уж, – пробормотал себе под нос штурман. – Не хотел бы я потом встретить кого-то из них в тёмном переулке.

Кроет понимал, что идёт ва-банк. Но другого выхода у него не было. Власть и влияние стремительно таяли, просачивались, словно песок меж пальцев. Счет шёл даже не на недели – на дни. И обратить этот процесс вспять можно было только одним путём.