Дело Митчелла (СИ)

— Разве я кроме «Моники» звала шизофреника с внеземным самомнением и неспособностью принимать отказ? — хоть с виду она пыталась не выдавать своего гнева, но дрожащие руки-предатели палили всю контору с потрохами.

***

— Вы знакомы? — нахмурилась мулатка, облачаясь в средства защиты уже в раздевалке. — Чего ж ты сразу не сказала?!

— Моника, он не тот, за кого себя выдаёт. Уж поверь, — женщина с раздражением сдула непослушную прядь волос с лица. — Тебе отдам самое хардкорное. Вскроешь младенца — считай, прошла посвящение в судебке и больше не будет шуток про педиатрию.

— М-младенца? — кровь отлила от смуглого личика, превращая кожу в белоснежное полотно.

— Да, мальчик, два месяца, — невозмутимо продолжила застегивать пуговицы чистого халата. — Мне достанутся его родители.

— Авария?

— Семейная драма похлеще любого индийского сериала на сорок семь тысяч серий. Синяя папка, — ткнула пальцем на стопку с макулатурой слева от них, — почитай на досуге, прежде чем резать.

Дальше обе двинулись к секционной, куда на их глазах завезли сразу три трупа в чёрных мешках. По дороге кудрявая успела кратко прочитать об обстоятельствах гибели маленького Луи. Поблагодарив санитаров, дамы натянули на себя дополнительную защиту в виде кольчужных перчаток и принялись за работу. Виктория напевала себе под нос какую-то мелодию резво разрезая не до конца остывшую плоть женщины. От её головы мало что осталось, но выколупать остатки мозга из уцелевших костей всё же надо.

Монтенегро же стояла со скальпелем в руках, не решаясь сделать первый надрез. В глазах стояли слезы, а руки еле заметно дрожали из-за неприятной глазу картины. Фиолетовая борозда от мягкой ткани на маленькой шейке мальчика была единственной вещью, что ясно давала понять — он мёртв. Уокер, заметив замешательство на лице Моники, перестала петь и с серьезным видом развернулась к девушке.

— Перед тобой не ребенок, перед тобой жертва, труп, — подошла поближе, облокотившись о секционный стол прямыми руками. — Держи это в своей кудрявой башке. Хочешь видеть живых детей, тогда я не держу — педиатрия ждет таких, как ты. Ты будешь хорошим врачом, и я пойму, если судебка не твоё.

Девушка шумно сглотнула, но кивнула, соглашаясь со словами начальницы. И вправду — это работа, и Моника знала на что подписывается. Она понимала, что не только взрослых может настигать насильственная смерть, и что рано или поздно к ней попадёт такой экземпляр. Никто не может морально приготовиться к такому, поэтому Уокер лишь сочувственно улыбнулась, неумело ободряя, и вернулась к своей песенке и работе, напрочь абстрагируясь от всего на свете и погружаясь в дело с головой.

Монтенегро бросила беглый взгляд в её сторону, прежде чем развернуться к трупу и сделать первый надрез…

Спустя несколько часов обе закончили с практической частью и перешли к теоретической. Только если Виктория писала отчёты в хорошем положении духа, то Моника никак не могла сосредоточиться. Испортив и выбросив в мусорку очередной бланк, она протяжно взвыла.

— Возьми часик перерыва, — не отвлекаясь от писанины, тихо произнесла начальница. — Проветрись.

— М-угу, — вздохнула кудрявая и кинула ручку на стол. Мулатка безжизненно встала со стула и поплелась к выходу, но вдруг её осенило. — Слушай, можно твою машину взять? Хочу к озеру съездить.

— Не раздолби, — без предупреждения кинула в девушку связку, та едва успела поймать.

— Спасибо!

— Вали уже, — улыбнулась Уокер, покачав головой.

Женщина пыталась проанализировать своё отношение к юной особи. Ей на удивление нравилось то, что она в какой-то мере сдружилась с кудрявой башкой — Монтенегро многому её научила. А вообще Виктория очень удивлялась способности мулатки находить ко всем людям подход. Это настолько поражало, что Уокер невольно начинала восхищаться, видя, как до сего угрюмый человек после общения с лаборанткой начинал буквально светиться от радости. Если Моника и обладала сверхспособностью, то её силой было умение делать всех вокруг счастливыми — это неоспоримый факт.

Виктория также чувствовала на себе груз ответственности за девушку. В то же время это нелепое чувство было в какой-то мере похожим на материнское, что вообще было чуждо синеглазой, вызывало целую массу проблем, ведь крылатый упырь ака шизофреник теперь знал куда давить, чтобы добраться к женщине. Этот факт удручает больше всего.

В этих размышлениях она принимала душ. Нежась под горячими струями воды, медленно намыливала голову, заполняя пространство вокруг ароматом арбуза — запахом своего шампуня. Пальцами неспешно массировала голову, ощущая расслабление, что струилось по венам мягким теплом. Даже не сразу заметила, как дверь в душевую скрипнула. Звук тяжелых шагов кожаных туфель по керамической плитке вывел её из раздумий, заставляя молниеносно выключить воду и схватить полотенце. Пена так и осталась на волосах, когда женщина выглянула из кабинки, спешно сцепляя полотенце на груди.

— Я, конечно, дико извиняюсь, но ты охуел?! — рявкнула, плотно сжимая челюсти. — Это женская душевая, какого Дьявола ты вытворяешь?!