Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя

Как раз в это время вышел комментированный Уголовный кодекс РСФСР. Разъяснения к содержанию статьи 173 (получение взятки) сделал ректор Всесоюзного заочного юридического института доктор юридических наук профессор Здравомыслов. По его просвещенному мнению, получение подарков и даже денег за действия неконкретные, за обещанную поддержку и покровительство в работе, за общее благоприятное направление служебной деятельности состава преступления (получения взятки) не образует. Профессор считал, что лишь при определенной ситуации виновные лица могут привлекаться к ответственности за злоупотребление служебным положением.

Для наших обвиняемых и их адвокатов это был бальзам на душу. Для нас – проблема. Получалось так, что, занимая высокую должность, можно было, грубо говоря, хапать десятки и сотни тысяч рублей, будто бы ничего не делая за это. Если же попадешься, понесешь наказание за злоупотребление, где по УК РСФСР тебе грозит максимальная мера наказания – пять лет лишения свободы. Ну а учитывая, что это преступление не относится к категории тяжких, даже получив по максимуму, через несколько лет можно реально рассчитывать на возвращение домой. При такой степени уголовной ответственности за содеянное рисковать можно. Было над чем задуматься.

Например, Кохреидзе и Асатиани на очных ставках с Денисенко, придерживаясь все той же описанной выше позиции своей защиты, заявляли: «Мы любили Ивана Федоровича и дружили с ним. После операции никто не знал, будет он жить или нет. Мы приехали к нему в больницу в Донецк и положили под подушку на расходы две тысячи рублей. Разве это взятка? Через год приехали в Москву на день рождения его супруги. Привезли овощи, фрукты, вино, коньяк. Юбилей отмечали в ресторане. У Ивана Федоровича снова были большие расходы, и мы решили ему помочь. Когда зашли в туалет, вложили в карман его брюк пятьсот рублей».

Что же, логика в их доводах была. Но чего она стоила после завершения ревизии объединения «Союзрыбпромсбыт» и тщательной проверки финансово-хозяйственной деятельности «Грузрыбсбыта»?

Я хорошо запомнил итоговый допрос Денисенко.

– Вы настаиваете на том, что за взятки в интересах взяткодателей никаких действий не совершали?

– Да, настаиваю.

– Вам предъявляются материалы ревизии, согласно которым в 1978 году «Росрыбпромсбыт» из-за недопоставок всех видов сырья сорвал выполнение государственного плана. Это так?

– Верно. С планом было туго, поскольку на Западе ввели двухсотмильные зоны, упали планы добычи и нехватка сырья стала ощутимой.

– Вам предъявляются документы, согласно которым вы, ведая распределением деликатесной рыбопродукции, в том же 1978 году отпустили в Таджикистан 200 килограммов лососевой икры, в Латвию – 300, в Литву – 250 и т. д.

– Я не помню, но, раз на документах стоит моя подпись, это так.

– Тогда поясните, что заставило вас отпустить Кохреидзе лососевой икры в количестве 30 тонн?

Денисенко краснеет, теряется, выдавливает из себя:

– Там курортная зона…

– А разве в Прибалтике курортов нет?

Молчание… Обвиняемый подавлен.

– После юбилея жены, через пять дней, вы принимали участие в совещании, которое проводилось в Ростове-на-Дону?

– Я помню это совещание.

– Что же заставило вас там подписать отпуск «Грузрыбсбыту» нескольких тонн деликатесов в ассортименте?

– В Ростове я от них денег не брал.

– Верно, вы их взяли в ресторане, за пять дней до этого.

Молчание…

– Кохреидзе и Асатиани подчинялись вам как начальнику ВРПО «Азчеррыба»?

– Верно.

– Какой производственной целесообразностью продиктовано ваше решение после перехода на работу в Москву о их прямом переподчинении снова вам же?

– Я считал, что так будет лучше.

– Что – лучше? Продолжать получать взятки из налаженных источников?

Молчание…

Денисенко осудили за получение взяток к 11 годам лишения свободы. Но проблема оценки этого состава преступления осталась. В уголовном законодательстве царской России она решалась просто. Знали два преступления: «лихоимство» – это когда чиновник берет деньги или подарки и за это что-то делает, а также «мздоимство» – когда берет подношения только потому, что занимает соответствующую должность. Первое, естественно, признавалось более тяжким преступлением.

В ситуации же тех лет соображения профессора Здравомыслова признали несостоятельными. Судебная практика пошла по пути признания взятками любых подношений, в том числе с расплывчатой формулировкой «за покровительство и поддержку в работе».