Дело о бархатных коготках

— Она не сказала ни мне, ни полиции, — улыбнулся Мейсон. — Я прибегнул к маленькому блефу, чтобы выжать из вас правду. Я знал, что вы должны были встретиться с Гаррисоном Бурком. Ясно было, что он встанет на голову, чтобы увидеться с вами. Это человек, который ищет опоры в других, когда у него случаются неприятности. Отсюда я сделал вывод, что он должен был позвонить горничной.

Она приняла оскорбленный вид.

— Хорошо же вы ведете себя со мной. Вы считаете, что это честно?

— И у вас еще хватает наглость говорить о честности? — улыбнулся Мейсон.

Она надула губы.

— Мне это вовсе не нравится.

— Ничего другого я и не ожидал. Еще многое вам не понравится, прежде чем дело закончится. Итак, Гаррисон Бурк пришел к вам?

— Да, — подтвердила она слабым голосом.

— И что дальше?

— Он настаивал на том, чтобы поговорить с Джорджем. Я говорила ему, что это самоубийство. Он обещал, что не упомянет обо мне ни одним словом. Он считал, что если поговорит с Джорджем и пообещает сделать для него все, когда станет сенатором, то Джордж прикажет Локку похоронить все дело.

— Ну, наконец-то до чего-то добираемся. Итак, он хотел встретиться с вашем мужем, а вы пытались его от этого отговорить?

— Да.

— А почему вы пытались его от этого отговорить? — поинтересовался Мейсон.

— Я боялась, — медленно сказала она, — что он расскажет обо мне.

— И рассказал?

— Не знаю, — ответила она и быстро поправилась: — То есть, конечно, нет! Он вообще не видел Джорджа. Я убедила Гарри в том, что он не должен с ним разговаривать. И Бурк ушел.

Мейсон захохотал.

— Немного поздновато вы заметили мою ловушку, дорогая миссис Белтер. Так вы не знаете, что он сказал вашему мужу о вас?

— Говорю вам, что он с ним не виделся, — повторила она, надувшись.

— Да, вы говорите. Но фактом является то, что он виделся. Поднялся наверх и разговаривал с ним.

— Откуда вы можете это знать?

— Имею на этот счет свою собственную теорию. Мне нужны доказательства, но я уже сейчас могу представить, как все было на самом деле.

— Как? — спросила она.

— Вы ведь сами знаете, — иронично улыбнулся адвокат.

— Нет, я не знаю, клянусь вам! И… и как все произошло?

Не обращая внимания на ее вопрос, он продолжал все тем же спокойным голосом:

— Итак, Гаррисон Бурк пошел наверх, поговорить с вашим мужем? Долго он там был?

— Не знаю. Самое большее четверть часа.

— Теперь лучше. И вы не видели его, когда он спустился вниз?

— Нет.

— Хм, значит, раздался выстрел, после чего Бурк сбежал по лестнице и вылетел из дома, ничего вам не сказав?

Она резко встряхнула головой.

— Нет! Бурк вышел до того, как мой муж был застрелен.

— За сколько времени до этого?

— Не знаю, может быть, за четверть часа, может быть, меньше.

— После чего куда-то исчез, — заметил Мейсон.

— Что вы сказали? — не поняла она.

— То, что вы слышали. Его нигде нельзя найти. Он не берет трубку телефона, его нет дома.

— Откуда вы это знаете?

— Я пытался ему дозвониться и, наконец, послал детективов.

— Зачем?

— Потому что я знаю, что он замешан в этом деле.

Она снова сделала большие глаза:

— Как это возможно? Никто, кроме нас, не знает, что он был у меня, а мы, конечно, не скажем, потому что это только ухудшило бы наше положение. Он вышел прежде, чем появился мужчина, который выстрелил.

Мейсон не отрывал от нее глаз.

— Но выстрел был сделан из револьвера Бурка, — медленно сказал он.

Она удивленно посмотрела на него:

— Почему это пришло вам в голову?

— Потому что на орудии убийства есть номер, который позволяет проследить его путь с фабрики до оптовика, от оптовика до магазина и из магазина до покупателя. Им был некий Пит Митчелл, проживающий на Шестьдесят Девятой Западной Улице, тринадцать двадцать два, близкий знакомый Гаррисона Бурка. Полиция ищет Митчелла, а когда найдет его, то ему придется объяснить, что он сделал с револьвером. Это значит, что он скажет, что отдал револьвер Бурку.

— Как можно так точно узнать историю револьвера? — не поверила она.

— Очень просто, все подробно записывается, учет оружия строг, и нарушений в записях практически не бывает.

— Я сразу же знала, что нужно было что-то сделать с этим револьвером! — с ноткой истерики воскликнула она.

— Да, и вы собственноручно надели бы себе петлю на шею. Вы должны думать прежде всего о себе, миссис Белтер. Ваша роль в этом деле не слишком ясна. Конечно, вы пытаетесь защищать Бурка. А я хотел бы убедить вас в том, что если Бурк виновен, то вы должны сказать все. Если это возможно, мы попробуем его спасти. Но я не хочу довести дело до такого положения, когда вы будете защищать Бурка, а прокуратура будет готовить обвинительный акт против вас.

Она начала ходить по комнате, теребя в руках платок.

— Боже мой! — причитала она. — Боже мой! Боже мой!