Дело о гастрономе

Дословно, конечно, не вспомнить, но смысл приблизительно такой. Мол, он, Иванов Иван Иванович, сопровождал жену на прогулке с новорожденным ребенком. На детской площадке распивали спиртное молодые люди, в количестве двух девушек и двух парней. Их крики разбудили маленького ребенка и он заплакал. Успокоить его не удавалось, так как молодые люди все время громко смеялись матом. Иванов Иван Иванович подошел и попросил обсуждать свои проблемы потише. На что девушки начали нецензурно оскорблять его жену, а молодой человек с татуировкой ответил, что проблемы гражданин Иванов уже нашел, после чего встал и ударил его в грудь. Не желая ввязываться в драку, гражданин Иванов решил объяснить ему, что он подает дурной пример товарищам, и махнул рукой в их сторону. Как раз в это время молодой человек подался вперед, чтобы снова ударить гражданина Иванова, и случайно натолкнулся лицом на его руку. После чего его внезапно сморила усталость. Он прилег отдохнуть в песочницу. Резкая смена положения из стоя в лежа повысила артериальное давление, и у него пошла носом кровь. Врачи говорят, что артериальное давление — это бич нашего века и, как оказывается, даже молодежь сейчас подвержена этому страшному недугу. Друзья парня стали очень за него переживать, так сильно, что даже вскочили и побежали в разные стороны. Их крики привлекли внимание прохожих, которые вызвали сотрудников полиции.

Реально, вот такая объяснительная, написанная грамотно, со всеми запятыми, почерком «отличника». Я тогда тоже поржал от души. Дружку своему сказал, чтоб парню мозг не компостировал. Нормальный он тип.

Однако, ошиваться вечно возле этого стенда тоже не возможно. В любом случае это привлечёт внимание. Маячу, как бельмо на глазу. Тем более, я его уже наизусть выучил. Со всеми приметами, описаниями и даже весьма поганого качества рожами.

А потом, на порожках, вообще появились трое мужиков. Я так понял, типа, грузчики. Рабочий день закончился и они вышли во двор, чтоб это дело «обмыть». Была расстелена газета, на газетку разложена закуска. Бутылка водки, само собой, тоже имелась. Правда, сделали они это после того, как «Елизаровский» покинул мужик в костюме, который вышел из магазина позже всех особых посетителей. При мне он туда явно не заходил. Я так понял, это и был сам Соколов. Мужик появился из дверей, остановился, окинул хозяйским взором территорию заднего двора. Потом сел в «Мерседес» и благополучно отчалил. Тачка, кстати, тоже впечатлила.

И вот когда его машина исчезла из зоны видимости, как раз, нарисовались сотрудники, решившие, похоже, расслабиться, прямо не отходя от рабочего места. Я подождал некоторое время. Надо дать им выпить, разговориться.

Пришлось еще почти двадцать минут гулять рядом с аркой. Параллельно прислушивался к разговорам мужиков, которые стопарика по три уже оприходовали. Лица их подобрели, беседа стала громче.

— Балки крепятся тремя видами: шарнирное, полушарнирное и статичное, так сказать, «жёсткое защемление». — Доказывал один из грузчиков. Видимо, какая-то «мужская» тема, как обычно бывает. Правда, разговаривал он, будто за плечами имеется пара университетов. Вот так и не подумаешь, что простой работяга.

— Ой, брось умничать, Михалыч. — Засмеялся второй. — У нас был случай. У мужика в бане спёрли трусы, пришлось надевать штаны на голое тело. Защемил молнией энто место аж до крови! Вот это было жёсткое защемление, а у вас так, баловство какое-то…

Мужики громко заржали и разлили еще по одной.

— Это ладно. Вот, слушайте. Всем шуткам шутка. — Третий, самый молодой, на вид лет тридцати пяти, выпил одним глотком содержимое стакана, закусил куском колбасы, а потом продолжил, — Гуляю давеча с кобелем. Моя выгнала. По случаю позднего времени спустил с поводка. Собака по кустам бегает, я листьями шуршу, сигарету курю. Но не может же собака чинно гулять, правда? Вижу — нашел какую-то дрянь и то ли поваляться в ней наладился, то ли сожрать. Есть у него такая специальная шкодная поза. Эй, говорю, ты, растакой-то кривосколоченный папуас, что там ковыряешься? А ну, сюда иди! Негромко так говорю. Ночь на улице. Тихо. Собака, понятно, на первый окрик только настораживается. Как шерудил, так и продолжает. Ты, говорю, что там жрешь? Опять срань какую-то нашел? Ты ж, говорю, завтра с утра с нее блевать будешь, как заводной. Ты ж, говорю, тварь неразумная, жрешь, что попало, а потом сдохнешь, как говно. Ты ж, говорю, маму твою такую переэдак, ходишь тут, а я ж все вижу. Ты, говорю, сюда иди быстро, а то я сейчас сам подойду, и тебе, ублюдку, сильнее достанется. И еще много всякого такого говорю. Собака-то у меня умная, не то, что жена. Минуты через три подошел, дрянь свою оставив. Беру я его на поводок, огибаю куст и вижу, как стоит за кустом мужик. Жратвы какой-то в руке авоську держит, водки бутылочку и на меня смотрит. Все эти минуты и стоял, бедняга. Я, понятно, извинялся, но толку…