Дело о мрачной девушке

— Так, сделано, — сказал фотограф. — Теперь попробуем другую позу. Носовой платок в левую руку, как будто только что плакали, страдальческое выражение лица. Чуть-чуть опустить уголки рта. Ножку показывать не надо.

— Я вам что, актриса или манекенщица? — опять взорвалась Фрэн Челейн.

— Успокойтесь, — вновь обратился к ней Мейсон. — Вам еще очень много предстоит пережить, мисс Челейн, и я хочу предупредить вас, что вам следует научиться сдерживаться. Если вы станете срываться и показывать характер, то газетчики представят вас читателям как тигрицу, а это совсем не пойдет вам на пользу. Я хочу, чтобы дело как можно скорее передали в суд. Вам надо сотрудничать с этими людьми, а не то вас ждут неприятные сюрпризы.

Она посмотрела на адвоката, вздохнула и приняла предложенную позу.

— Подбородок немного опустить, голову налево. Глаза прикрыть, но не полностью, — давал указания фотограф. — Плечо отвести от камеры. Вот, то, что надо. Не двигайтесь.

Он щелкнул фотоаппаратом, и облако белого дыма еще раз поднялось к потолку.

— По-моему, все прекрасно получилось, — сказал фотограф.

Мейсон направился к телефону.

— Делла, еще раз свяжись с Клодом Драммом, — попросил он.

Когда Драмм ответил, Мейсон сказал:

— Мне очень жаль, мистер Драмм, но мисс Челейн в плохом состоянии. У нее был нервный срыв, и врач отправил ее в клинику. Она ушла оттуда, чтобы сдаться полиции, когда узнала, что ее разыскивают. Она сейчас у меня в кабинете и очень нервничает. Не могли бы вы забрать ее отсюда?

— Мне показалось, что вы сказали, что она ушла от вас, когда вы звонили в первый раз, — с раздражением в голосе заметил Драмм.

— Нет, вы меня неправильно поняли. Я сказал, что она направляется к вам. Я также говорил, что не знаю, собирается она где-либо останавливаться по пути. Она очень нервничала и хотела, чтобы я поехал вместе с ней.

— Хорошо, полиция будет у вас, — зарычал Драмм и повесил трубку.

Мейсон улыбнулся Неверсу.

— Если бы я сказал им, что мисс Челейн направляется сюда, чтобы сдаться властям, они бы здесь выставили своих людей, и она бы до меня никогда не добралась.

— Каждый ведет свою игру, — философски заметил Неверс. — Слушай, я бы не отказался еще от глоточка твоего напитка.

— И я тоже, — вставила Фрэн Челейн.

Мейсон покачал головой.

— Нам с вами скоро в бой, мисс Челейн, и я не хочу, чтобы от вас попахивало спиртным. Не забывайте, что каждый ваш жест попытаются сфотографировать, а каждое слово донести до общественности. Помните, что ни при каких обстоятельствах вы не должны говорить о деле или выходить из себя. Это две вещи, о которых ни в коем случае нельзя забывать. Рассуждайте о чем угодно, дайте репортерам любой материал. Расскажите им о вашем тайном романе с Робом Глиасоном, закончившимся свадьбой, как вы восхищались Робом, какой он прекрасный человек. Вспомните свое детство, что ваши родители умерли, а дядя стал одновременно и отцом, и матерью. Вы — бедная маленькая девочка, без мамы, без папы, но купающаяся в деньгах. Пусть пишут слезливые отчеты. Вы должны им дать для этого материал. Но, стоим им начать задавать вопросы о деле или о том, что произошло в тот вечер, немедленно замолкайте. Извиняйтесь, признавайте, что вы сами бы с удовольствием порассуждали на эту тему, вы не видите причин, почему бы и нет, но ваш адвокат категорически приказал вам ничего не говорить об этом. Он все сам скажет. Это глупо, вы не понимаете, почему так решил адвокат, вам нечего скрывать, вы с радостью рассказали бы все, как помните, но вы дали обещание адвокату, а вы всегда держите слово. Они пойдут на всевозможные уловки, возможно, сообщат, что Роб Глиасон полностью во всем сознался: сказал полиции, что считает, что именно вы совершили убийство, и сделали несколько заявлений ему, из которых можно заключить, что вы виновны. Или они могут сказать вам, что он пришел к заключению, что вы виновны, и сам признался во всем, чтобы спасти вас. Они все испробуют. Просто смотрите на них с ничего не выражающим лицом и молчите. И, ради Бога, не выходите из себя. Возможно, они предпримут что-то, что вызовет у вас желание убить всех, но если вы, как обычно, покажете свой характер, то об этом будет написано на первых полосах всех газет. Они покажут, что вы неуправляемы, и охарактеризуют вас как тигрицу.

— Я поняла, — сказала она.

За окном прозвучали полицейская сирена.

Фрэнсис Челейн вздрогнула.

— Так, Билл, — обратился Неверс к фотографу, — снова заряжай свою камеру, потому что эти ребята явно захотят, что ты их сфотографировал в деле: арестовывают подозреваемую. Возможно, появится лично Карл Сивард из Отдела по раскрытию убийств. Он большой любитель выставлять свое пузо перед камерой, положив руку на плечо арестованного. Мечтает увидеть свое изображение на первой странице с подписью: «Карл Сивард, бесстрашный следователь из отдела по раскрытию убийств, берет подозреваемую под стражу и заканчивает разбирательство по делу, которое поставило на ноги все Управление полиции».

Затем Неверс, улыбаясь, встал в позу перед фотоаппаратом.