Дело о мрачной девушке

Эверли прошел в кабинет. Адвокат подождал, пока Харри Неверс не вышел в коридор, а затем закрыл дверь своего кабинета и повернулся к помощнику.

Тот кашлянул и отвел глаза.

— Вам не кажется, мистер Мейсон, что дело продвигается слишком быстро? — спросил он.

Мейсон улыбнулся ему своими спокойными усталыми глазами.

— Другими словами, ты слышал комментарии, что я запорол защиту и обвинение меня полностью растоптало, не так ли?

Эверли страшно покраснел и, задыхаясь, воскликнул:

— Я не говорил ничего подобного, мистер Мейсон.

— Ты когда-нибудь слышал байку о человеке, который подал иск в суд на соседа, заявляя, что соседская собака его укусила? — ласковым тоном спросил Мейсон. — В ответ сосед сообщил, что собака не злая, что она не кусала подавшего иск, и что у него вообще никогда не было собаки.

— Да, этот анекдот — классика на юрфаке.

— В этом анекдоте защита вызывает смех, потому что охватывает слишком большую территорию. Запомни, что в случае сомнительного дела лучше пытаться иметь две тетивы в луке. Но если у тебя две тетивы, ты, увеличивая надежность, снижаешь эффективность оружия. Тетива не порвется, но стрела пролетит только одну четверть расстояния, которое она пролетела бы с одной тетивой.

— Вы хотите сказать, что жертвуете всем, чтобы сосредоточиться на каком-то одном моменте? — спросил Эверли.

— Да, — кивнул Мейсон. — Невинность Фрэнсис и Роба Глиасона фактически показана свидетельствами, представленными к настоящему времени. Виновность обвиняемых просто не может быть доказана вне всяких разумных, обоснованных сомнений. Но я хочу, чтобы в головы присяжных засели не только разумные основания для сомнения. Я обязан полностью решить дело.

Фрэнк Эверли смотрел на Мейсона широко раскрытыми от удивления глазами.

— Боже мой! — воскликнул он. — Я думал, что представленные сегодня доказательства окончательно решили вопрос виновности Фрэнсис Челейн и Роба Глиасона. Я считал, что если мы не сломаем показания некоторых из этих свидетелей, то можем ждать только вердикта виновности в убийстве первой степени.

Мейсон устало покачал головой.

— Нет, упор в этом процессе уже сделан — тот, что мне требовался. Теперь мне нужно вбить это в головы присяжных так драматично, чтобы они все время помнили о том, что я хочу. И не забывай: я так потрепал Клода Драмма, что он на грани паники. Он понимает, что я приготовил козырной туз, иначе не представлял бы ему столько благоприятных возможностей.

— Присяжные нам совсем не симпатизируют, — заметил Эверли.

— Конечно не симпатизируют и, не исключено, еще больше отвернутся от нас. Ты обратил внимание на то, что делает Клод Драмм? Он показывает Corpus delicti[3] с небольшим количеством поверхностных доказательств. Как раз перед тем, как закончить представление своей версии, он попросит приобщить к делу фотографии трупа на письменном столе, залитые кровью бумаги, страховой полис с каплями крови убитого и все в таком роде. Затем он передаст слово нам. И нам придется выступать перед присяжными, которые уже соответствующим образом подготовлены, чтобы вынести смертный приговор.

— Я только не понимаю, как вы собираетесь его остановить? — недоумевал Эверли.

— Я не собираюсь его останавливать, — улыбнулся Мейсон. — Я намерен преградить ему путь.

В кабинет вошла Делла Стрит.

— В приемной сидит мистер Дрейк. Он говорит, что у него важное дело, — сообщила она.

Мейсон улыбнулся ней.

— Ему придется минутку подождать. Мне надо кое-что объяснить Фрэнку.

Делла Стрит нежно посмотрела на адвоката.

— Я помню, как однажды попросила тебя кое-что объяснить мне. После этого я так в тебя поверила, что мне больше не требуется никаких доказательств.

Мейсон задумчиво взглянул на нее.

— Ты читала газеты? — спросил он.

— Да, — кивнула она.

— Ты в курсе, как идет судебный процесс?

— Да.

— Ты поняла, что я представляю слабую защиту?

Она слегка напряглась и осуждающе посмотрела на Фрэнка Эверли.

— Кто это сказал? — спросила она.

— На это намекают в газетах.

— Я только что поспорила с Полом Дрейком на половину своего месячного жалованья, что ты снимешь обвинение и с Фрэнсис Челейн, и с Роба Глиасона. Их обоих оправдают. Я думаю, это показывает, как я верю в тебя.

— Значит, у Дрейка плохие новости, — сделал вывод Мейсон. — Франк, Делла, выйдите, пожалуйста, мне надо переговорить с Полом. Вы знаете, что он работает на меня по этому делу. Возможно, раздобыл какую-то тщательно скрываемую информацию. Нечестно с его стороны делать ставки, если он ею воспользовался.

— Нет, он мне сказал, что у него есть определенные сведения, — призналась Делла.

— Он открыл тебе, какие именно?

— Нет, просто сказал, что не очень приятные новости для твоих клиентов, а я ему ответила, что у меня тоже кое-что есть.

— А у тебя что? — не понял Мейсон.

— Вера в тебя, — ответила Делла Стрит.

Мейсон махнул рукой.

— Ладно, выйдите, пожалуйста, и дайте мне поговорить с Дрейком. Посмотрим, что он разузнал.

Дрейк вошел в кабинет адвоката, сел, улыбнулся и закурил сигарету.

— Я выведал всю подноготную, — сообщил он.

— Выкладывай.

— Мы провели слежку в открытую.