Дело о нервном соучастнике. Дело перепуганной машинистки. История куклы-непоседы

Улыбка Мейсона стала еще шире.

— На каком расстоянии вы находились от лодки, когда наблюдали за ней в бинокль?

— Я бы сказал, примерно… да, так оно и было — в двух кабельтовых от нее.

— Было светло?

— Солнце уже взошло.

— Тумана не было?

— Только дымка.

— Чем вы протирали стекла своего бинокля, если вы вообще их протирали?

— По-моему, я их вообще не протирал.

— И вы видели, как один из находившихся в лодке людей ловил рыбу?

— Да, сэр. Обвиняемый держал в руках удочку.

— Очевидно, он что-то поймал?

— Да, было похоже, что попалось что-то крупное.

— Вы когда-нибудь видели, как ловят крупную рыбу?

— Да, сэр.

— А если попадается акула, рыбаки часто либо отрезают леску, либо, если это не удается, всаживают в акулу нож и убивают до того, как освободят удочку?

— Это была не акула.

— Я задал вам вопрос: видели вы такое?

— Да.

— Хорошо. Скажите, то, что попалось на удочку, показалось над водой?

— Нет, сэр. Оно было полностью скрыто под водой.

— Вы никогда раньше не встречали того человека, который пришел взять лодку напрокат?

— Нет, сэр.

— Вы точно знаете, что этого кинжала не было в лодке, когда вы сдали ее клиенту?

— Точно, сэр.

— Когда вы его впервые увидели?

— Днем шестого.

— Где?

— В своей лодке.

— Прежде вы его там не видели?

— Нет.

— Вы заглядывали в лодку?

— Да.

— Скажите, с того момента, как лодку вернули, и до того, как обнаружили в ней кинжал, мог ли кто-нибудь незаметно подбросить его?

— Ну, конечно…

— Какую сумму вы получили от этого человека за пользование лодкой?

— Возражаю! — закричал Бюргер. — Этот вопрос не имеет никакого отношения к делу.

— Хорошо, — улыбнулся Мейсон, — я это выясню другим путем. Скажите, мистер Джили, имеется ли у вас определенная такса за прокат лодок?

— Да, сэр.

— Какая же?

— Доллар за час.

— Заплатил ли вам этот человек по таксе за пользование лодкой?

— У нас была специальная договоренность.

— Иными словами, вы получили больше, чем по обычной таксе?

— Да, сэр.

— На сколько больше?

— Возражаю против данного вопроса, как несущественного и касающегося недоказанных фактов, — вмешался Бюргер.

— Возражение не принимается, — произнес судья Хартли.

— Так сколько вы получили? — повторил вопрос Мейсон.

— Я не могу сразу припомнить. Думаю, что долларов пятьдесят.

Глаза Джили упорно избегали смотреть на адвоката.

— Вы запросили эту сумму или вам ее предложили?

— Я запросил.

— Вы уверены, что это было пятьдесят долларов?

— Я не могу ручаться за точность. Он дал мне больше, но сколько — я не помню.

— Больше пятидесяти долларов?

— Возможно. Я не считал деньги. Взял купюры, которые он мне протянул, и, не проверяя, положил в шкатулку, в которой держу деньги.

— Вы храните деньги наличными?

— Частично.

— Вы так и не пересчитали, сколько заработали в тот раз?

— Не помню, чтобы я это делал.

— Там могло быть более пятидесяти долларов?

— Думаю, что да, но не знаю точно.

— Могла ли там быть, скажем, тысяча долларов?

— Но это же абсурдно! — воскликнул прокурор.

Судья жестом показал, чтобы тот не мешал допросу.

— Да или нет? — повторил вопрос Мейсон.

— Не знаю, — ответил Джили.

— Внесли ли вы эту сумму в приходную книгу?

— Я не веду никаких книг.

— Значит, вы не знаете, сколько денег в вашей шкатулке?

— Точно не знаю.

— Ну а в десятках?

— Не знаю.

— В сотенных бумажках?

— Не знаю.

— В данное время у вас наличными более пятидесяти долларов?

— Я не знаю.

— Или более пяти тысяч?

— Не могу сказать.

— Но это возможно?

— Да.

— Скажите, когда вас осудили за лжесвидетельство? Меня интересует, было ли это вашей первой судимостью или второй?

— Второй.

Мейсон улыбнулся.

— Это все, благодарю, мистер Джили.

Судья Хартли взглянул на часы.

— Объявляется перерыв до двух часов. Напоминаю, что присяжные не должны обмениваться мнениями и обсуждать данное дело. Им надлежит спокойно дожидаться завершения его рассмотрения. Обвиняемый останется под стражей. В два часа заседание будет продолжено.

Пол Дрейк и Делла Стрит, занимавшие места в первых рядах зала, начали проталкиваться к Мейсону.

Увидев это, адвокат жестом велел им подождать, а сам повернулся к своему клиенту.

— Кстати, где вы находились в ночь с пятого на шестое?

— Спал у себя в номере.

— И можете это доказать?

Джефферсон надменно ответил:

— Вы говорите абсурдные вещи, мистер Мейсон. Я холост, сплю один, у меня не было необходимости доказывать, где я нахожусь в это время. И не будет. Кто отнесется всерьез к словам какого-то мошенника и лжесвидетеля, который впервые в жизни увидел меня здесь, в зале? Все его обвинения не стоят и полпенни.

— Я бы сам так же расценивал показания Джили, — заметил Мейсон, — если бы не спокойствие и уверенность окружного прокурора. Я много раз сталкивался с этим человеком и знаю, как и когда он себя ведет. Поэтому мне крайне важно знать, где вы находились ночью пятого и утром шестого?

— Ну-у, — неохотно заговорил Джефферсон, — вечером пятого числа я был… Впрочем, не вижу необходимости углубляться в эти подробности. Ну, а с полуночи и до половины пятого утра я находился в своей квартире и к девяти часам утра шестого был уже в конторе. Я смог бы доказать, где я был примерно с семи часов утра шестого.

— При помощи кого?