Дело о плачущем призраке. Дело о беспокойном графе (СИ)

Особенно конфликт в семье обострился полгода назад, когда Петр Федорович женился во второй раз. Понятно, что новой жар-птицы вроде мамы ему было не заполучить, но мог, по крайней мере, найти интеллигентную, современных воззрений даму, пусть немолодую и некрасивую (а еще лучше – до смертного одра хранить верность безвременно ушедшей возлюбленной). А он взял и обвенчался с простой бабой, служившей на заводе Брамлей кухаркой. И зовут ее вульгарно – Аграфена. Подобное имя нельзя произнести вслух -- засмеют. Аграфена... брр! Она не читает книг, не ходит в театры или на концерты, а целыми днями хлопочет по дому, да еще получает от этого удовольствие. «Мещанство в наихудшем его проявлении», -- каждый раз думала Ася, с аппетитом поедая вкуснейший суп или ложась в новую кровать, куда удобнее и мягче прежней.

Пасынки демонстративно игнорировали мачеху, но та, похоже, была столь глупа, что ничего не замечала, оставаясь суетливой и ласковой. Отец же вечно торчал на заводе, возвращался усталый и с детьми общался мало, предпочитая молча принимать заботу жены.

Правда, сегодня, в субботу, Петр Федорович дома. Возможно, он еще отправится к Бромлею, только не ранним утром, а попозже, днем. Но вот почему Арсений не спешит в Университет?

-- Ты знаешь, что вчера ему стало хуже? – выразительный голос брата сперва поднялся почти до крика, однако на последнем слове перешел в шепот.

-- Кому? – равнодушно осведомился отец.

Ася аж подскочила на своем ларе. Ну, о ком нынче беспокоится весь цивилизованный мир? Разумеется, о графе Льве Николаевиче Толстом. Сегодня шестое ноября тысяча девятьсот десятого года. Чуть больше недели назад, в ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое октября, гениальный писатель покинул свою усадьбу в Ясной поляне. Прогрессивный и свободолюбивый, он давно страдал в окружении жадной, ограниченной родни, возглавляемой женой Софьей Андреевной.

Ася представляла ее кем-то вроде Аграфены. Конечно, Софья Андреевна более благородного происхождения, однако ее духовный мир, похоже, столь же примитивен. Она заботилась о бытовых интересах мужа, а не о развитии его дара. Даже рукописи Льва Николаевича жена переписывала исключительно из корысти! Граф пытался передать свои книги в общее пользование, чтобы каждый мог получить их свободно и бесплатно, а она настаивала на отчислении гонораров автору. Требовать деньги с читателей -- разве не вершина мелочности и подлости?

Не приходится удивляться, что Толстой не выдержал. В глубокой тайне, сопровождаемый лишь семейным доктором, он отправился, куда глаза глядят, и тридцать первого октября прибыл на маленькую станцию Астапово в Липецкой области, где неожиданно заболел. Врачи диагностировали воспаление легких.

Вся Россия с замиранием сердца следила по газетным отчетам за состоянием великого старца, надеясь, что семья не обнаружит его убежища. Однако Софья Андреевна выследила мужа и несколько дней назад приехала в Астапово, хоть и не показывалась больному на глаза.

Эта история пронеслась у Аси в голове за пару мгновений, на которые Арсений, ошеломленный реакцией отца, потерял дар речи. Но молчание длилось недолго.

-- Разумеется, я говорю о графе Льве Николаевиче, -- прозвучал полный достоинства голос брата.

-- О Толстом? – уточнил Петр Федорович, словно больных графов Львов Николаевичей могло быть сразу несколько. – Жаль, что ему стало хуже. Восемьдесят один год... вряд ли старик выживет, тем более, вне дома. Зря он в таком возрасте затеял авантюру с побегом.

«Не авантюра, а потребность высокой души!», -- возмущенно подумала Ася.

-- Не авантюра, а потребность высокой души, -- вслух осадил отца Арсений.

У Аси потеплело на сердце. Уже не впервые они с братом мыслят в унисон (с тем, что просто-напросто находится под его сильнейшим влиянием, девочка была решительно не согласна).

-- Душа душой, но и о теле подумать не мешает, -- заметил Петр Федорович. – Тем более, в старости. Ну, я отправляюсь на завод. Вернусь поздно.

-- А я – в Астапово. Когда вернусь, не знаю.

Ася, вздрогнув, с грохотом уронила миску, заготовленную для рыжиков. В Астапово, где сейчас Лев Николаевич... замечательная идея! Морально поддержать графа в нелегкой ситуации, приготовить ему спасительную микстуру... в крайнем случае – успеть попрощаться с гением перед его смертью. Какой Арсений молодец! Почему она сама не сообразила?

-- Ася, выйди на минуту к нам, -- позвал отец.

Девочка, огорченная, что привлекла к себе внимание, неохотно слезла с ларя. Может, мяукнуть – мол, миску уронил кот? Нет, не поверят. Толстый и ленивый Васька вечно валяется на кухне у печки. За все шумы и разрушения в доме ответственна она, Ася, и каждый это знает.

Выскочив из чулана, она бодро закричала:

-- Ура, я тоже еду в Астапово! И тоже не знаю, когда вернусь.

Отец с братом ответили одновременно.

Арсений возмутился:

-- Детей нам только не хватало! Даже не мечтай!

А Петр Федорович хмуро заметил: