Дело о предубежденном попугае

— Я предполагал, что кто-то непременно попытается покончить с попугаем. Если бы вы находились дома и услышали шаги незваного гостя… Поймите, на совести этого человека уже есть одно убийство. Так что второе для него не составило бы большого труда.

— Но как вы могли предположить, что кто-то попытается убить Казанову?

— Это было всего лишь догадкой… Как вы полагаете, вы продержитесь сегодняшний вечер?

— Постараюсь!

— Хорошо! Приободритесь, постарайтесь, чтобы вы… одним словом, не поддавайтесь пессимистическим настроениям. Нас с вами впереди ждут жаркие бои.

— Легко вам говорить… Я потеряла любимого человека, и меня же обвиняют в его убийстве!

— Это обвинение не будет же вечно висеть над вами.

Она сумела улыбнуться и сказала:

— Идет! Раз надо, так надо, нечего вешать голову!

Глава 12

Энди Темпнет, заслуживающий репутации настоящего философа как в жизни, так и при выполнении своих обязанностей коронера, призвал к порядку присутствующих на дознании, выбрал состав присяжных и произнес коротенькое вступительное слово, не претендующее на особое красноречие. Суть его сводилась к тому, что необходимо выяснить причину смерти мистера Фремонта К. Сейбина, а если это было убийство, то постараться найти преступника.

Далее он представил прокурора и Перри Мейсона, объявив, что последний действует в интересах наследника, а также Эллен Монтейз. Предупредил, что он не потерпит «хождений вокруг да около» и долгих речей.

— Нам нужны только факты, и не пытайтесь мудрить со свидетелями, запугивать их или сбивать с толку. Я буду это немедленно пресекать. Первым буду задавать вопросы я, затем районный прокурор. После него Перри Мейсон и любой присяжный заседатель. Итак, приступим к делу. Все ясно?

— Вполне, — наклонил голову Мейсон.

Районный прокурор сразу же насторожился.

— Конечно, представление коронера о том, каков должен быть порядок дознания, отличается от моего…

— Однако здесь хозяин я, — совершенно безапелляционно заявил коронер. — Я — обыкновенный честный гражданин и постарался подобрать в состав присяжных таких же простых людей, повидавших жизнь и достаточно здравомыслящих. Мне сдается, я знаю, чего они хотят. Во всяком случае, свои желания я прекрасно знаю.

Энди Темпнет сразу же утихомирил легкий смешок, пронесшийся по залу заседаний, нахмурив брови. Потом он сказал:

— Полагаю, надо выслушать соседа, обнаружившего тело.

Фрэда Бонера привели к присяге.

— Вы нашли тело, мистер Бонер?

— Да, сэр.

— Где?

— Возле горной хижины, вблизи Гризли-Фиет.

— Это был его личный домик?

— Да, сэр.

— Когда вы нашли тело?

— В воскресенье одиннадцатого сентября. Примерно часа в три или четыре дня.

— Как это было?

— Я шел к себе домой и раздумывал, как повезло Сейбину на рыбалке. Я его не видел, но он всегда приезжал в день открытия сезона, так что я остановился возле его дома и услышал, что попугай выкрикивает всякие ругательства. Тогда я решил, что если попугай здесь, то и он тоже должен быть. Ну и вошел в дом. Все ставни были закрыты, гараж тоже был на замке. Тут я подумал, что ошибся, в доме пусто. Я уже совсем было повернул назад, но тут попугай как закричит.

— Что он кричал?

Бонер усмехнулся:

— Попугай крыл всех на свете. Ему хотелось есть.

— Ну и что вы сделали?

— Тут у меня появилось сомнение. Наверное, Сейбин все же приехал, просто ушел на реку. Только какого дьявола было закрывать все ставни? Ведь в доме разводится сырость. Ну, я пошел к гаражу и заглянул в окошечко. А машина на месте. Выходит, Сейбин здесь. Я пошел к двери и стал барабанить в нее что было мочи. Когда никакого ответа не последовало, я перепугался, не случилось ли чего. Я приоткрыл одну из ставен. Попугай вопил как оглашенный. Через окно я заметил человеческую руку на полу. Тут я разбил окно и влез в дом. Я сразу же понял, что Сейбин давно уже умер. На полу было насыпано зерно для попугая, стояла миска, только вода вся высохла. Я пошел к телефону и позвонил в полицию. Ничего не трогал. Вот и все.

— Что вы делали потом?

— Я вышел на воздух и стал дожидаться вас на улице.

— Думаю, нет никакой необходимости дальше допрашивать этого человека, верно? — спросил Мейсон.

— Мне нужно задать всего один вопрос ради проформы, — сказал прокурор. — Это было тело Фремонта К. Сейбина?

— Да. И хотя оно здорово того… сами понимаете, но это был старина Сейбин.

— Вы давно были знакомы с Фремонтом К. Сейбином?

— Пять лет.

— У меня все.

— Еще один вопрос, — снова проговорил коронер. — До моего прихода в хижине ничего не трогали?

— Совершенно ничего, не считая телефона.

— Шериф явился туда вместе со мной, так?

— Да, правильно.

— Тогда послушаем шерифа.

Когда шериф Барнет с видимым трудом втиснулся в кресло для свидетелей, коронер спросил:

— Не расскажете ли нам, что вы увидели, войдя в хижину?

— Тело лежало на полу на левом боку. Левая рука вытянута вперед, пальцы сжаты, правая рука вдоль тела. Запах стоял удушливый, пришлось распахнуть все двери… Конечно, предварительно мы удостоверились, что все окна были заперты изнутри и что их не взламывали, а потом распахнули и их.