Дело о сумасбродной красотке. Дело о холодных как лёд руках. Королева красоты

Они вышли из машины и направились к дому по цементированной дорожке, с обеих сторон которой тянулся хорошо ухоженный газон.

— Кто здесь занимается хозяйством? — спросил Мейсон. — Сам сын?

— Кажется, он нанимает человека. Работы тут довольно много, а Уайт усиленно занимается.

Эллен Эйдер подошла к двери и позвонила — несколько коротких и отрывистых звонков, затем один долгий, а потом еще два коротких — и с улыбкой посмотрела на Мейсона.

— Я звоню условным способом, чтобы он знал, кто за дверью.

Секунд через пятнадцать Эллен Эйдер сказала:

— Странно… Ведь он должен быть дома. Его машина стоит на дорожке.

— Это его машина? — спросил Мейсон, показывая на спортивный автомобиль вытянутой формы.

— Да.

— Дорогая машина.

— И очень современная, мистер Мейсон, и… Ну, в общем, Байрды оставили ему кое-какие деньги, и он… Не могу понять, почему он не открывает.

Она снова нажала кнопку звонка, повторив серию коротких и длинных звонков.

Делла Стрит обменялась взглядом с Мейсоном.

Внезапно откуда-то из глубины дома донесся мужской голос: «Иду, иду!» — а через несколько секунд дверь отворилась, и на пороге появился стройный и красивый юноша.

— Тетя Эллен… Мама… Ты почему так поздно?

— Я хочу, Уайт, чтобы ты познакомился с Перри Мейсоном, известным адвокатом, — сказала Эллен Эйдер. — А это — его секретарша мисс Делла Стрит.

Уайт Байрд удивленно посмотрел на неожиданных посетителей.

— Известный адвокат? А в чем, собственно, дело?

— Давай войдем в дом, Уайт, — сказала Эллен Эйдер. — ' Мы должны поговорить с тобой по очень важному делу.

— Насчет наследства?

— Да.

— И мистер Мейсон представляет наши интересы?

— Он готов представлять наши интересы, — ответила Эллен Эйдер. — Но для этого есть много препятствий.

— Ну, это понятно, — ответил Уайт. — Когда речь идет о миллионах, всегда имеется много препятствий… Входите, пожалуйста!

Он провел гостей в гостиную.

— Нам пришлось довольно долго звонить, — заметила Эллен Эйдер.

— Я крикнул сразу, как только услышал звонок.

— Значит, ты не слышал первого звонка?

— Ты хочешь сказать, что звонила дважды?

— Да.

— Прости, тетя Эллен… Мама. Наверно, я не расслышал.

Со стороны подъездной дорожки послышался шум мотора.

Уайт сказал поспешно:

— Грыз гранит науки. Весь день и весь вечер. Так что прости, если буду несколько рассеян. Итак, какие новости, тетя… Мама! Почему ты пришла в такой поздний час и с мистером Мейсоном и его секретаршей?

— Мы навестили одну свидетельницу… Женщину уже в летах. Она знает кое-что, представляющее известную ценность… Вот мистер Мейсон и хотел поговорить с ней.

— Да, конечно, нужно разузнать все, что можно, — бросил Уайт.

— Только мы пришли туда слишком поздно, — ответила Эллен Эйдер. — Эта женщина умерла.

— Умерла?

— Да.

— Как же так?

— По всей вероятности, она была убита, — заметил Мейсон.

— Убита! — воскликнул Уайт. — Скажите… Вы что, разыгрываете меня? Не может этого быть! О Боже ты мой!

Эллен прервала его:

— Уайт, мистер Мейсон считает, что полиция будет нас расспрашивать об этом деле, вот я и захотела предупредить тебя, и мистер Мейсон пожелал поехать вместе со мной.

— А кто была эта женщина? — спросил Уайт. — Я ее знал?

— Нет, ты ее не знал, — покачала головой Эллен. — Она работала медсестрой в больнице Сан-Франциско, когда ты появился на свет, и…

— Минутку, минутку! — перебил ее Уайт. — Уж не Агнес ли Берлингтон ты имеешь в виду?

— Агнес Берлингтон! — воскликнула его мать. — Ты ее знал?

— Конечно!

— Где вы ее встречали? — спросил Мейсон.

— Она преследовала меня, — ответил Уайт.

— Сколько времени?

— В первый раз она появилась почти сразу же после гибели Байрдов. Она рассказала мне, что я не сын Аугуста Байрда, что миссис Байрд где-то подобрала меня и выдала ему за своего сына. Она также сказала, что если эти факты станут известны, я останусь без единого цента. Сообщила она, что моей настоящей матерью являешься ты, мама, и много всякого другого.

— Сколько вы согласились заплатить ей? — задал вопрос Мейсон.

— Десять процентов того, что я получу, как наследник Байрдов, — ответил Уайт.

— Вот как! И ты мне ничего об этом не говорил! — воскликнула Эллен Эйдер.

— Она приказала мне не рассказывать об этом никому. Иначе, — предупредила она, — я лишусь всего.

— И вы выплатили ей десять процентов? — спросил Мейсон.

— Да.

— Когда вы ее видели еще?

— Буквально несколько дней назад.

— Что она хотела?

— Она сообщила мне, что я, возможно, получу еще изрядную сумму денег, и снова заговорила о своих процентах.

— Ты должен был мне рассказать обо всем этом, Уайт! — упрекнула его Эллен Эйдер.

— Я бы тебе рассказал об этом, мама, но я и видел-то тебя после этого лишь мельком. А этой даме, Берлингтон, я пообещал, что она получит свое, если я сам что-нибудь получу.

— Эта женщина говорила, о какой сумме идет речь?

— Она сказала только, что сумма очень большая.

— Вы знали, что она раньше работала в больнице в Сан-Франциско?

— Да, она поведала мне об этом еще при первой встрече. И она сказала, что присутствовала при моем рождении и что мои родители совсем не Байрды. Я попросил ее рассказать подробности, но она сообщила мне лишь это.