Дело о светящихся пальцах

— Мистер Мейсон, я не считаю это честным. Думаю, я должна сообщить им. В тех таблетках, что Нелли оставила на блюдце, был яд.

— Не говорите им об этом.

— Скажите мне, пожалуйста, почему?

— Нет, — ответил он, — сейчас не время. Теперь расскажите о том завещании.

— А что о нем?

— Все. Я не думаю, что ваш брат или его жена знает о нем.

— А какая разница?

— Разница есть, и большая.

— Элизабет не хотела, чтобы Джорджиана — это жена Джима, знала что-то о завещании.

— Почему не хотела?

— Потому что завещание могло бы подтолкнуть ее к еще большей экстравагантности в поведении, просто к идее, что она когда-нибудь могла бы без помех попользоваться деньгами Элизабет.

— Но ведь Джим тоже получит часть наследства?

— Все это так, но говорить ей об этом нельзя было. Дело в том, что она чрезвычайно сумасбродная и неуправляемая особа. Ну вот, например, она всегда держит Джима в долгах. Бог знает, сколько у них долгов. Если бы она знала об этом завещании, я имею в виду, если бы она знала все детали: насколько сильно Элизабет пострадала в аварии и все такое прочее, то она несомненно рванулась бы в новые расходные шалости в расчете на ожидаемое наследство.

Мейсон с задумчивым видом переваривал информацию.

— Вы с Элизабет обсуждали все эти варианты?

— Ну разумеется.

— Ваш рассказ, несомненно, кое-что проясняет, хотя, с другой стороны, вносит еще большую путаницу в другие аспекты этого сложного дела, — задумчиво протянул адвокат, пристально глядя на свою собеседницу.

— Что вы имеете в виду?

— В вашем рассказе есть некоторые детали, которые мне очень не нравятся, честно говоря, — ответил Мейсон.

— Какие?

— Начать с того, что когда вы пришли ко мне в контору, то вы мне сообщили, что ваша сестра направила вас сюда с тем, чтобы нанять меня для подготовки завещания.

— Ну а что в этом необычного?

— Затем, когда кто-то позвонил и попросил «Викки», вы очень удивились. Вы заявили, что только ваши ближайшие родственники зовут вас «Викки» и никто из них не знал, где вы находитесь.

— Теперь ясно, вы имеете в виду моего брата и сестру?

— Совершенно верно.

— Да, они не знали, где я была. Вернее, только Элизабет знала, где я нахожусь, но позвонить нам в офис она, как вы понимаете, никак не могла. Однако Джим был в курсе: я же в его присутствии спрашивала Нелли Конуэй, где находится ваш офис, и он, вероятно, подумал, что я могла отправиться туда попросить вас рассказать что-нибудь о ее деле или договоренности с Бейном. Когда Элизабет стало по-настоящему плохо и стало ясно, что она умирает, они, разумеется, с ума там все сходили, пытаясь найти меня. Джим обзвонил полдюжины мест и затем позвонил в ваш офис, просто так, на всякий случай.

— Хорошо, давайте теперь начистоту. Почему все же ваш брат и его жена не знали, где вы находились?

— По той самой причине, о которой я уже говорила, Мейсон. Они ничего не должны были знать о завещании. Элизабет обсуждала его лишь со мной.

— Когда?

— Когда она проснулась около… я думаю, это было около пяти утра.

— Хорошо. Расскажите мне все, что произошло.

— Ну понимаете, впервые она проснулась около трех часов. Мы тут же все вместе зашли в спальню и поговорили с ней. Беседовали недолго, минут десять, только приветствия и общие фразы. Она поцеловала каждого из нас и сказала, как она рада всех нас видеть.

— И что было потом?

— Потом она сразу же заснула. Мы оставили Нелли Конуэй на дежурстве, а сами отправились в соседнюю комнату немного отдохнуть с дороги. Я поспала час или полтора, затем встала и сказала Нелли, что я выспалась и могу сменить ее.

— А потом что?

— В этот момент она положила таблетки на блюдце и сказала мне, чтобы я предложила их Элизабет, как только она проснется, но не раньше шести часов утра.

— А где они лежали?

— В коробочке, в кармашке ее халата, так или иначе она взяла таблетки именно оттуда, тогда-то я их впервые и увидела.

— Почему же Нелли Конуэй не оставили их в коробке и просто не предупредила вас, чтобы?..

— По-видимому, она опасалась, что я забуду о них. Она взяла блюдце, на котором стоял стакан с водой, и положила эти таблетки на блюдце так, чтобы их можно было сразу увидеть — на столик рядом с кроватью.

— Далеко от Элизабет?

— Нет, недалеко, прямо у кровати. Ну правда, не совсем рядом… может, в двух футах[4] от кровати.

— Далеко от двери комнаты?

— Дверь комнаты находится рядом со столиком. Таблетки, таким образом, находились в двух-трех футах от двери комнаты.

— Я должен знать все до мельчайших деталей, — объяснил Мейсон. — Ну и что случилось потом?

— Знаете, потом Элизабет вновь заснула. Она проснулась около пяти, и именно тогда у нас состоялся серьезный разговор. Затем она собственноручно подготовила завещание.

— И что потом?

— Потом она снова уснула, это было около половины шестого, я еще подумала, не забыть бы ей дать лекарство после шести. Она поспала немногим более часа и вновь проснулась где-то без четверти семь. Вот тогда-то я и дала ей эти чертовы таблетки, которые она запила холодным кофе из чашки.

— Расскажите поподробнее, что же произошло, когда вы беседовали.