Дело о тонущем утенке

— Ну как же! — снисходительно улыбнулся Мейсон. — Ваш утенок особенный… Если это действительно ваша птица, то вы являетесь владельцем единственной утки по всей Ред-Ривер-Вэлли, а может, и во всем мире, которая не умеет плавать.

Визерспун вытаращил глаза.

— Черт возьми, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Марвин химик. Он подбросил что-то в воду.

И снова брови Мейсона взлетели вверх.

— Значит, в воде что-то было?

— Да, конечно. Утенок тонул.

— И утонул?

— Нет, он очухался и начал плавать.

— В таком случае утенка заставило тонуть что-то другое, а не примесь в воде.

— Очень может быть, что на него тоже подействовал газ. Когда помещение проветрили, он пришел в себя и начал плавать.

— Понятно… весьма интересно. Кстати, Визерспун, у вас много оружия. Надо думать, вы иной раз охотитесь?

— Да, — ответил Визерспун таким тоном, что можно было не сомневаться, его не слишком устраивала перемена темы разговора.

— Эти чучела, очевидно, ваши собственные трофеи!

— Да.

— Охотничьи ружья великолепны!

— Согласен.

— Я вижу, у вас есть несколько дробовиков.

— Да.

— Очевидно, иной раз вы практикуетесь в стрельбе по летящей цели или мишени?

— Да.

— В долине много диких голубей? Вы на них охотитесь?

— На голубей — нет.

— Ну, а на уток?

— Довольно часто.

— По всей вероятности, здесь прекрасная охота на уток?

— Да.

— Когда вы попадаете в утку из дробовика, полагаю, вы убиваете ее наповал?

На секунду в глазах Визерспуна вспыхнул азартный огонек.

— Можете не сомневаться! Лично я считаю, что только такой выстрел приносит удовлетворение. Мне думается, что утка даже не успевает сообразить, что с ней произошло. Сейчас она летит высоко над озером, а в следующее мгновение уже мертва!

— Они часто падают в воду?

— Да.

— Ну и как вы их достаете со дна? У вас для этого имеется какая-нибудь специальная драга?

Теперь уже покровительственно улыбнулся Визерспун.

— Для такого блестящего адвоката, каким считаетесь вы, мистер Мейсон, непростительно не знать такой вещи, которая известна даже младенцам.

Мейсон прикинулся обиженным:

— Вот как?

— Утки не тонут. Убитые, они плавают на поверхности воды.

— Неужели?

— Да.

— В таком случае тот факт, что тот утенок подвергся воздействию газа, отнюдь не объясняет, почему вдруг начал тонуть, — сказал Мейсон. — По всей вероятности, офицер имел в виду что-то другое…

Визерспун только сейчас сообразил, в какую его заманили ловушку, он заерзал в кресле, очевидно намереваясь подняться. Его лицо налилось кровью.

— Черт побери, Мейсон! — начал было он, но тут же взял себя в руки.

— Конечно, — с утрированной вежливостью продолжал Мейсон, — я всего лишь… пытался обрисовать вам положение, в котором вы оказались. Довольно неприятное, я бы сказал, положение. Вы заявили, что это ваш утенок. Вне сомнения, тем самым вы направили полицию по следу молодого человека, мистера Эйдамса, не так ли?

— Ну, я сказал им про утенка и про то, что он находился у Эйдамса. Выводы они и сами сделают… Эйдамс, вне всякого сомнения, приходил к Милтеру, ну, а Милтер вполне мог готовить горячий ром с маслом для того, чтобы угостить его.

Мейсон печально покачал головой.

— Очень скверно, что вы натравили полицию на Эйдамса. Она вознамерится арестовать его по обвинению в убийстве, и утенок тут ни при чем. Кстати, утенок сказал, простите, офицер сказал, что птица утонула. Бедняжка! Можно предположить, что утенок сильно привязался к Эйдамсу, так что, когда тот ушел, оставив его в аквариуме у Милтера, утенок решил с горя утопиться. И лишь шумиха, поднятая в связи с обнаружением тела Милтера, заставила его переменить намерение. Он понял, что в конце концов жизнь совсем не такая плохая штука! Он…

— Прекратите! — завопил Визерспун. — Мне наплевать на нашу с вами прежнюю договоренность. Я не намерен разрешать вам глумиться надо мной, как будто бы я… я…

Мейсон сделал глубокую затяжку и объявил:

— Это всего лишь цветочки по сравнению с теми ягодками, которые по вашей же милости ждут вас впереди.

Хороший защитник разделает вас под орех в присутствии присяжных. Если в воде и правда была какая-то примесь, из-за которой утенок не мог плавать, то он бы и утонул. Потом, очевидно, утенок передумал… Согласитесь, это нелепо. Так что адвокат, который будет заниматься этим делом, доставит вам массу неприятных минут.

— Слава Богу, у нас нет таких адвокатов, — сердито парировал Визерспун, — а что касается меня, то я пользуюсь в этих местах достаточно большим влиянием. Когда я заявлю, что это мой утенок, никто в этом не усомнится. Так что никакого перекрестного допроса вообще не будет.

— А когда офицер заявит, что утенок не утонул, здешние адвокаты тоже не усомнятся в его, то есть в ваших словах?

— Ну-у… — протянул Визерспун неуверенно, потом поспешно добавил: — Офицер сказал, что у утенка был такой вид, будто он тонет…

— И никто из местных адвокатов не соизволит, по-вашему, задать вопросов, подобных только что заданным мною?

— Определенно, нет.

— Почему?

— Прежде всего потому, что ни одному адвокату это не придет в голову, ну и, во-вторых, я не тот человек, показаниям которого нельзя доверять.