Дело о золотой маске (СИ)

— Я не стану затыкать рты представителям прессы. А они непременно обмусолят тему и вашей драконородности, и отказа от титула.

— Мне все равно, что они понапишут, — абсолютно честно сказал Итен.

— И ведь не лукавите, — заметил император. — Жаль, очень жаль. Я приближаю к себе подобных людей: не любящих условностей и не поддерживающих игры в элитарность. Вы ведь не хотите принимать титул, насмотревшись на представителей высшей и прочей аристократии? Только честно.

— Отчасти. Аристократ не может служить в полиции.

— Так и есть, — подтвердил император, — но это единственная профессия, несущая исключение по сословному признаку.

— Я занимаюсь любимым делом и не хотел бы от него отказываться.

— Удивительно, что я слышу подобное всякий раз, когда пытаюсь достучаться до госпожи Блакарди. Однако Ирвина достаточно богата, чтобы не обращать внимания на не лучшее жалование. А вы?

— Мне хватает, — заверил Итен и снова не покривил душой. Он в принципе не понимал игры в кто больше накопит денег.

— В таком случае, не смею вас задерживать, господин Сирен. — Император указал на одну из ничем непримечательных дверей. — Все время прямо, не заблудитесь.

Итен поклонился кивком головы.

— Господин Сирен, вы верите в судьбу? — донеслось до него, когда Итен уже повернул ручку и толкнул дверь.

— Я — маг.

— То есть, верите? Или, наоборот, отвергаете ее?

— Не знаю.

* * *

Из кабинета Итен выходил, как в неконтролируемом сне: ноги несли его по до блеска начищенным полам, сознание подмечало стены, картины, колонны, однако остановиться и осмотреться не приходило в голову.

Кто-нибудь непременно гордился бы этим вызовом, Итен же словно скинул с плеч обузу. Впрочем, этот «кто-нибудь» уж точно и не подумал бы отказываться от титула. Сколь велико было множество людей, презиравших напыщенных аристократов, столь немало оказывалось и тех, кто стремился стать одним из них. И не факт, что то были не одни и те же персоны.

А вот Итен не желал становиться у трона, возможно, поскольку не умел завидовать чужому видимому благополучию и успеху. Не хотел, насмотревшись на Дракаретта, которого глубоко в душе записал едва ли не в друзья, но которому никогда не признался бы в этом. И отнюдь не из-за боязни быть осмеянным, просто пропасть между ними чувствовал и видел не один лишь лорд. И иметь дело с сотрудниками секретной службы… нет уж, увольте, как сказал Дракаретт недавно. Особенно с ними. Не нужно ничего менять в замечательной и спокойной жизни, особенно, если в ней устраивает абсолютно все.

Ну ладно, про спокойствие он, разумеется, преувеличил. Но расследования краж, грабежей, похищений и убийств — его работа — то, чему он сознательно посвятил собственную жизнь. Упускать землю из-под ног и вставать на скользкий лед? Не в его возрасте! Хотя Ирвина, ляпни он подобное, смеялась бы долго. Ну тогда… не в его характере — так вернее. Вот бы еще как-нибудь притушить чутье и предчувствие перемен в самом ближайшем будущем…

— Желаете знать, какую награду испросил ваш приятель?

Сердце сбилось с ритма, а Итен — с шага. Он, видимо, слишком погрузился в мысли, вот и не ощутил чужого присутствия за спиной. Окажись то убийца, отправиться Итену по звездной дороге. С другой стороны, мало ли какими секретами обладают люди, способные справиться с почти любым магом?

— Нет. Не хочу, — бросил он, не задумавшись ни на мгновение, походя отметил, что аромата, обычно сопровождавшего эту женщину, тоже не ощущает, хотя со стороны лестницы явно несет корицей и коше.

— Господин Сирен…

Оборачиваться он не стал, продолжил идти, но Аделина все равно произнесла:

— Прощение.

Итен остановился и резко развернулся на каблуках.

Аделина оказалась ближе, чем он ожидал. Столкнулись они чуть ли не нос к носу.

— Ваш приятель, лорд Дракаретт, возжелал великого императорского прощения.

— Я ведь сказал, что не хочу знать! — разозлился Итен.

— Забавность заключается в том, что лорд Дракаретт, насколько известно, не замешан ни в чем предосудительном. Но прощение выпросил: на будущее. И, зная о нерушимости слова Императора… — она умолкла, но лишь на миг, не позволив Итену вставить ни слова. — Понимаете, о чем это говорит?

— Теперь герой, спасший Гранвиль, если не Челию, а то и прочие континенты, непременно встанет на путь зла, дабы уничтожить все и всех, организует множество заговоров, намереваясь сесть на трон, станет жрать младенцев… и приносить недожранных в жертву иномирным тварям. Ну? Чего вы еще припасли?

Ни смущения, ни ответной злости Итен не дождался. Красиво очерченные губы Аделины тронула легкая улыбка.

— Вам уже не уйти от того, во что влезли, господин Сирен, — медленно, приковывая внимание, она дотронулась до серебряного медальона на шее, сжала…

Итен отступил, закусив губу и стараясь дышать через раз. Нотки апельсина и горького шоколада всего лишь прикрывали нечто неуловимое, кружащее голову и заставляющее сердце биться о клетку ребер.

— А я могу поговорить с вами и по-другому.