Дело о золотой маске (СИ)

Лидар кивнул. Когда-то он поймал Лаурелию… вернее, Лаурку-невидимку — лучшую домушницу центрального и прилегающих районов — за руку и едва не приволок в управление. Девчонка сумела уболтать ее отпустить, о чем Лидар пожалел почти сразу, поскольку Лаурка мгновенно записала «сурового господина-полицейского» в число покровителей и начала обращаться к нему нечасто, но в особенно трудные дни, случавшиеся у нее регулярно. Несколько раз Лидар вытаскивал Лаурку из передряг, способных окончиться крайне невесело, ловил с ее помощью барыг, приторговывавших краденым, а то и кого похуже. Разбогатев, Лаурка о своем «друге» не забыла: вела активную переписку, поздравляла с праздниками и присылала дорогие подарки, которые не могли восприниматься взятками по причине ее отсутствия в Гранвиле.

— У нее ведь тоже род был аристократический, но обедневший. Настолько, что воровать пришлось не из-за любви к авантюризму, а чтобы банально не сдохнуть с голоду и холоду. — В Гранвиле последнее отнюдь не воспринималось речевым оборотом: погодные амулеты стоили пусть недорого, но и не сущую мелочь. — И красавицей ее назвать не вышло бы, один нос чего стоил, не говоря про бородавку на щеке, — рассказывая, Лидар не пытался скрыть улыбки. — Ну и как такой устраиваться в жизни? Связей и друзей семьи нет. Ярких талантов нет. Образования — само собой. Откуда бы ему взяться? С помощью нарядов и украшений внешность не поправить, не говоря про магические вмешательства в образ. Казалось бы, есть отчего впасть в уныние. Однако при всем багаже доставшихся ей от предков некрасивостей, светлый и практичный ум сиял, как удается не всякому бриллианту. Магната она влюбила в себя накрепко уже после заключения якобы фиктивного брака, должного прекратиться через полгода. Десять лет уж минуло, а они все никак не разбегутся. Лаурелия теперь сама держит пару заводиков, от мужа не зависит, но посылать того, кто женился только из-за драконьего родства, не спешит.

— Молодец…

— Просто снобизм до добра не доводит, — сказал Лидар. — Причем никого и никогда. Той дуре не стоило считать себя королевой в изгнании, а сесть и подумать, какой у нее расклад и как бы сыграть так, чтобы оказаться в выигрыше. Но это я так… с точки зрения деревенщины сужу. Я человек приземленный, мне до любовей некоторых к летанию в облаках дела нет.

— Есть, — возразил Итен: — Ты дирижаблей боишься.

Лидар скривился.

— Нашел, о чем вспомнить. И не боюсь, а не люблю, — поправил он. — Потому как вдруг падать придется, а у меня крыльев нет. Что касается прачки, она тоже не блистала красотой и прекрасно о том знала. Три года назад прибыла в Гранвиль из какой-то провинции… — он замолчал, припоминая. — Лохор — это на юге. Единственная прелесть данной глухомани — прекрасный морской климат и много солнца. Гранвиль тоже город-порт, но у нас погодная аномалия. Неудивительно, что девица очень скоро затосковала, тем более, приезжала, рассчитывая устроиться, а оказалась никому ненужной: из жалости взяли прачкой практически за кров и еду.

— И чего не вернулась, раз оказалось так плохо? — проворчал Итен. — Или не подалась куда-нибудь еще?

Пурга за оконцем утихла. Самоходка выехала под яркие солнечные лучи, и город засиял, заискрился, вмиг наполнился сочными красками. И как только Гранвиль мог кому-то не понравиться? Итен принялся рассматривать то ли прохожих, то ли все-таки пассажиров, перемещавшихся по самодвижущемуся тротуару со скоростью не столь и малой. Самодвижущиеся дороги считались последним писком техно-магической моды. Их устанавливали на центральных улицах. Передвигаться с их помощью действительно было комфортнее. Поговаривали, будто в скором времени они заменят обычные тротуары, но Итен в подобное не верил.

— А как же престиж? — усмехнулся Лидар.

— Прачкой за еду и кров, но в Гранвиле быть лучше нежели горничной на приличном жаловании в городке попроще? — поинтересовался Итен. Он не слишком дорожил статусом столичного жителя, при этом Гранвиль любил. Домишко, доставшийся от отца, пусть и не потрясал размерами, зато располагался в центральном районе и стоял на тихой зеленой улочке. Если открыть окно, не сразу и сообразишь, что совсем рядом проходит главный имперский проспект, полный самоходок, трамваев, толп праздно и по делу шатающегося народа. Разве лишь иногда до слуха донесется нежный перезвон трамвайного колокольчика.

— Поверь деревенщине, именно так и думает большинство идиотов, которых Гранвиль перемалывает в своих жерновах, — сказал Лидар. — И вполне заслуженно, к слову.

Он знал, о чем говорил, и в свое время прибыл в столицу отнюдь не в поисках лучшей доли и столичного лоска. Уж кто-кто, а Лидар Мастерс являлся одним из немногих, кто, не кривя душой, мог утверждать, что устроился в Гранвиле не благодаря чему-то, а вопреки.