Дело очаровательного призрака

– Вы его часто носите?

– Да.

– И все же, – сказал Мейсон, – вы до сих пор не знаете, настоящий он или нет. И после этого вы хотите уверить присяжных, что с расстояния в десять футов и всего десять секунд глядя на целую россыпь камней вам удалось заметить, что все они натуральные, не так ли?

– Видите ли, я... конечно, если вы так ставите вопрос, то ответ мой звучит абсурдно.

– Он звучит абсурдно потому, что он вообще абсурден, – заявил Мейсон. – У меня все!

После адвоката вперед выступил Хэмилтон Бергер, и на его лице заиграла самодовольная усмешка.

– А теперь давайте мы с вами допустим, что Дуглас Хепнер был убит шестнадцатого августа примерно в пять часов дня. Скажите, свидетельница, когда вы видели эти камни, до его смерти или после?

– Протестую! Вопрос наводящий, а потому неправомочен, – раздраженно воскликнул Мейсон. – Я считаю, что постановка такого вопроса недостойна работника юстиции, а потому прошу суд не принимать его во внимание.

Лицо судьи Морана приняло суровое выражение.

– Протест принят, – сказал он. – Суд не принимает вопрос во внимание.

– Ну ладно, – согласился Бергер, – тогда скажите мне, когда вы видели эти камни?

– Шестнадцатого августа.

– В котором часу?

– Около шести вечера.

– У меня все.

– Вопросов больше нет, – обратился к суду Бергер, – я прошу вызвать свидетельницу мисс Сюзанну.

Сюзанна Гренджер заняла место Этель Билан и произнесла клятву.

– Ваше имя Сюзанна Гренджер? – спросил Бергер.

– Да, сэр.

– Вы, кажется, совсем недавно вернулись из Европы?

– Да.

– Возвращаясь из Европы, вы встретили на судне Дугласа Хепнера?

– Совершенно верно.

– Как развивались ваши отношения после возвращения из Европы?

– Ну, мы несколько раз встречались, он навещал меня.

– Мне хотелось бы узнать, упоминал ли Дуглас Хепнер в разговоре с вами имя Элеонор Корбин? – спросил Бергер.

– Конечно, упоминал.

– Скажите, он случайно не называл Элеонор Корбин свой женой?

– Нет, не называл. Напротив, он...

– Неважно, неважно, – быстро среагировал Бергер, поднимая руку ладонью вперед, словно полицейский регулировщик, останавливающий поток транспорта. – Я хочу изучить этот вопрос исключительно с правовой точки зрения. Так как здесь было заявлено, что подзащитная является его женой, я спросил вас, не слышали ли вы, чтобы он именовал ее женой. Вы ответили, что нет. Этот ответ точно соответствует поставленному мной вопросу. А сейчас я хочу задать вам более узкий вопрос. Приходилось ли вам разговаривать с подзащитной о Дугласе Хепнере?

– Приходилось.

– Когда это было?

– Примерно пятнадцатого августа.

– И о чем шла речь?

– Я... в общем, Дуглас был у меня, а когда он ушел, я обратила внимание на то, что дверь в триста шестидесятую квартиру приоткрыта. Щель небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы Элеонор Корбин могла видеть, как он проходил через холл и...

– А откуда вы знаете, что подзащитная вела за ним наблюдение?

– Потому... ну, потому, что я знала, что она поселилась у Этель Билан, чтобы, шпионить за...

– Я не спрашиваю вас, зачем она там поселилась, – прервал ее прокурор. – Это может сказать лишь очевидец. Ваша честь, я прошу вас объяснить свидетельнице, чтобы она точно отвечала на поставленные мною вопросы и не давала дополнительной информации.

– Хорошо, – холодно заявила Сюзанна Гренджер. – Я знала, что подзащитная поселилась у Этель Билан. Я заметила также, что всякий раз, когда Дуглас уходил от меня, дверь в соседнюю квартиру была приоткрыта и за ней стояла Элеонор Корбин.

– Что же произошло потом?

– Однажды я сказала подзащитной, что она ведет себя глупо. Я сказала: «Вам таким способом мужчину не удержать. Вы ревнивая, безответственная дура, и я прошу вас в дальнейшем прекратить подслушивать разговоры, которые происходят в моей квартире. Я не намерена мириться с этим. По-моему, есть закон на этот счет и при случае я воспользуюсь им».

– И что вам на это ответила подзащитная?

– Она пришла в ярость. Сказала, что я потаскуха и что я пытаюсь украсть у нее Дугласа, что он изменник, как и все мужчины, и что я пользуюсь только удобным случаем.

– Она не сказала вам, что она замужем за Дугласом Хепнером?

– Нет, но она сказала, что собирается выйти за него замуж. Она заявила также, что если он ей не достанется, то не достанется никому.

– Выходит, она угрожала вам?

– О, я не помню всего ею сказанного. Да, она грозилась убить и его и меня. Она сказала, что убьет Дугласа, если я его отниму у нее.

– Подзащитная не говорила вам, как она собирается осуществить свою угрозу?

– Да, говорила. Она открыла свою сумочку. Потом вынула из нее револьвер и сказала, что она человек отчаянный и что стоять на ее пути небезопасно. В общем, что-то в этом духе.

– Теперь я прошу вас ответить мне, видели ли вы этот револьвер раньше?

– Я не знаю. Я видела очень похожий на него.

– Где?

– В сумочке подзащитной.

– Вопросов не имею, – сказал Бергер. – Теперь ваша очередь, мистер Мейсон.

С этими словами Хэмилтон Бергер повернулся и направился к своему столу. Удобно устроившись в кресле, он улыбнулся, и лицо его опять излучало полное довольство собой.

Мейсон спросил: