Дело Пеньковского. Документальное расследование

С высокомерием и пренебрежением относится Пеньковский к людям, которые не могли быть ему полезны. Но и тем своим приятелям, сослуживцам и начальникам, которые делали для него добро, он платил черной неблагодарностью и мог за глаза поносить их, а затем, став агентом империалистических разведок, передавал выуженные у них сведения, украденные из их столов фотокарточки и рисовал их характеристики.

Я не хотел бы представлять этих людей жертвами коварства Пеньковского. Во многом они виноваты сами, они расплачиваются теперь за свою снисходительность к порокам Пеньковского, за ротозейство и болтливость, за потерю политической бдительности. Я говорю об этом, чтобы показать отношение Пеньковского к людям, ибо он никого, кроме себя, не любил и предавал всех.

Как старался Пеньковский казаться хорошим работником, так старался выглядеть и хорошим семьянином, клялся и божился в своей любви к жене и детям, делал это и на следствии, и в суде. Между тем он был предателем и здесь.

Он пролез в семью ответственного и уважаемого военного работника, у которого одно время состоял в порученцах. Женился на его дочери, изменял ей, легко вступал в связи с женщинами, был завсегдатаем большинства московских ресторанов, приходя же домой поздно вечером после кутежей, объяснял, что выполнял ответственные служебные задания, а однажды, сообщив, что отбывает в заграничную командировку, уехал со знакомой на курорт.

В ресторанах прожигал жизнь, пил вино из туфли своей любовницы, видимо, переняв эти нравы из лондонских и парижских кабаре, с которыми его знакомил Винн в порядке освоения «прелестей» западной культуры.

Он был корыстолюбив, и хотя хорошо оплачивался государством, был полностью обеспечен, имел сбережения, но аппетиты его росли непомерно. Особенно его прельщали заграничные поездки. Собственно говоря, его неудовлетворенность служебным положением и озлобленность как раз и были порождены тем, что ему не предоставили службы за границей.

Этот карьерист и эгоист опускался все ниже и ниже, у него не было ни «его святого и дорогого ни в семье, ни в обществе, ни в государстве, он постепенно созревал для предательства, оставалось лишь его подобрать, что и было сделано.

Превратившись в агента иностранных разведок, он получил возможность торговать государственными секретами. Конечно, он не был рядовым агентом, удовлетворяющимся подачками с барского стола, хотя и не гнушался всякими безделушками и барахлом, полученным от своих «дорогих друзей».

«30 сребреников» Иуды Пеньковского должны были составлять, по его разумению, солидную сумму, и, конечно, не в рублях, а в долларах и фунтах стерлингов, и во всех переговорах с иностранными разведчиками, и в Лондоне, и в Париже, эти доллары и фунты стерлингов фигурировали неизменно, они рисовались перед жадными глазами предателя.

В судебном заседании, как вы знаете, Пеньковский пытался затушевать эту сторону дела и утверждал, что, собственно говоря, причитающееся ему вознаграждение точно обусловлено не было. Однако в конечном счете он подтвердил, что представители английской и американской разведок неоднократно заверяли его в том, что по окончании работы на территории СССР он будет зачислен на руководящую должность в Центральном разведывательном органе в США или Англии с окладом в 2 тысячи долларов в месяц или равнозначным окладом в фунтах стерлингов, а за прошлую шпионскую деятельность ему будет выплачен крупный куш в виде единовременного вознаграждения из расчета не менее тысячи долларов за каждый месяц.

Получив в июле 1962 года через Винна 3 тысячи рублей, Пеньковский остался недоволен, ибо он ожидал иностранную валюту.

В августе 1962 года в письме, переданном Карлсону для отправки в разведцентр, Пеньковский жалуется, что его положение становится тревожным, но и в этот момент его прежде всего волнует материальная сторона дела, и он снова просит дать подробные данные о том, какое вознаграждение он получит за свою работу и как конкретно будет обеспечен на Западе, когда сможет туда выехать (том 1, л. д. 160). Я обращаю внимание на слово «обеспечен», которое имеет значение именно в смысле постоянного жительства, а не временного выезда в командировку.

О том, что Пеньковский вынашивал планы побега на Запад, где он мог бы реально воспользоваться обещанным вознаграждением, свидетельствуют его переговоры по этим вопросам с иностранными разведчиками, обсуждение с Винном вариантов побега при помощи подводной лодки или другим путем, настойчивые попытки Пеньковского выехать в заграничную командировку в течение 1962 года, получение фиктивного советского паспорта на случай перехода на нелегальное положение.

Отрицая свое намерение бежать на Запад, Пеньковский сослался в суде на то, что он в 1961 году трижды выезжал за границу, но не стал невозвращенцем. В его устах это звучало даже как некая заслуга. Он сослался также на показания Винна по поводу того, что «Интеллидженс сервис» якобы делала предложение Пеньковскому остаться в Англии, но он его отклонил.