Дело позабытого убийства. Смерть таится в рукаве. Упрямый китаец

— Вы ведь оклеветали меня, — наконец сказал он. — Вы нанесли своей статьей непоправимый ущерб моей репутации, а ведь я всего этого добивался ни много ни мало пятнадцать лет. Да еще к тому же вы имели наглость отстаивать свою возмутительную клевету! Ни минуты не колеблясь, вы поверили доказательствам, которые предъявил вам мошенник, а мне, когда я попытался удостоверить свою личность, — мне вы не поверили!

Но Дика Кенни было не так-то легко смутить.

— Я очень сожалею, мистер Кэттей, — сказал он твердо. — Правда, до сих пор не могу понять, с какой целью все это было затеяно, но раз уж вы взяли на себя труд прийти сюда и доказать нам, что вы настоящий и подлинный Фрэнк Б. Кэттей, так, наверное, вы не откажетесь оставить нам образец вашей подписи?

— Ах да, конечно, — быстро подхватил мужчина. — Я совсем забыл о письме президента Первого национального банка. Мне казалось, что я уже отдал вам его.

Он достал из бумажника письмо, напечатанное на бланке Первого национального банка в Ривервью. В письме говорилось, что на фотографии, которая прилагалась к письму, изображен Фрэнк Б. Кэттей; что под фотографией находится образец подписи Фрэнка Б. Кэттея; что у мистера Кэттея имеется счет в Первом национальном банке в Ривервью, который исчисляется шестизначной цифрой, и, наконец, что он является известным и уважаемым человеком в Ривер-вью и членом совета директоров банка.

Кенни дочитал письмо до конца и указал на подпись.

— Я так понимаю, — задумчиво произнес он, — что автор этого письма был уверен в том, что вы без труда сможете повторить свою подпись?

— А что, одной фотографии недостаточно? — возмутился Кэттей.

— Я бы предпочел, — Кенни по-прежнему говорил спокойно, без нажима, но с тем уважением, которое содержит в себе большую долю почитательности, — чтобы вы расписались.

Незнакомец фыркнул, взял протянутый ему Кенни листок бумаги, вытащил из письменного набора карандаш с мягким грифелем, которым обычно редактор правил статьи, и одним росчерком вывел на листке подпись, которая была точным повторением подписи под фотографией.

— Ну вот, — с удовлетворением произнес главный редактор, бросая взгляд на Мордена, — теперь все в порядке.

В кабинете наступила тишина, нарушаемая только шорохом бумаги. Кэттей аккуратно собрал все свои бумаги, сложил их, сунул в бумажник, а бумажник — в карман.

— А теперь, — Кенни вопросительно взглянул на него, — скажите, что мы можем сделать для вас?

— Мне нужно публичное опровержение, — заявил Кэттей, — и еще я требую возмещения убытков.

— Если мы напечатаем опровержение, — твердо объявил Кенни, — то не будет и речи о возмещении убытков.

Кэттей вспыхнул от возмущения.

— Не смейте так разговаривать со мной! — завопил он. — Какое бы вы ни напечатали опровержение, уж конечно, оно не произведет такую сенсацию, как эта проклятая, порочащая меня статья. Каждая мало-мальски известная газета в этой стране взяла на себя труд перепечатать ее. Мой дом разрывается от телефонных звонков — звонят представители всех журналистских союзов. Мне приходят сотни телеграмм, и уже было несколько достаточно оскорбительных писем. Ривервью кипит. Кто-то даже считает, что при моих деньгах добиться опротестования ничего не стоит. Да-а, вы так попортили мне репутацию, что даже и не знаю, как тут можно помочь.

Кенни задумчиво вертел карандаш в длинных, гибких пальцах. Остро отточенный кончик оставлял крошечные точки на бумаге.

Кэттей отдышался и снова начал:

— Да тот ущерб, который вы нанесли моей репутации, не загладить никакими деньгами! Конечно, я буду настаивать на денежном возмещении — и не потому, что я понес финансовые потери, а именно из-за морального аспекта этой проблемы. Я отнесу полученный от вас чек в Первый национальный банк в Ривервью, но предварительно позабочусь о том, чтобы его сфотографировали и фотографию поместили в «Ривервью дейли пресс».

В лице Кенни ничего не дрогнуло.

— Сейчас вы можете говорить все что угодно, — твердо заявил он, — но до получения нашего чека пока еще очень далеко. А вот опровержение вы можете получить немедленно, за этим дело не станет. Вам удалось удостоверить свою личность. Конечно, была совершена большая ошибка. Но, согласитесь, были обстоятельства, которые сделали это возможным. Мы, кстати, звонили вашей жене. Она и подтвердила, что вы уехали в город, но не смогла или не захотела назвать нам отель, в котором вы собираетесь остановиться.

— Я с вами не спорю, — сказал Кэттей.

— А кстати, — небрежно поинтересовался Кенни, — в каком отеле вы остановились, мистер Кэттей?

Кэттей раздраженно фыркнул.

— Я не собираюсь оставаться здесь и выслушивать подобные оскорбления, — заявил он. — Это не вашего ума дело, где я остановился и чем занимался в городе! Я приехал сюда по делам, которые вас совершенно не касаются, и я не позволю совать свой нос в мою жизнь репортерам дрянной газетенки, которая позволяет себе печатать всякие пасквили. Я уже сказал вам, чего я жду от вас. Во-первых, я требую опровержения. А после этого я жду возмещения морального ущерба.

Он круто повернулся на каблуках и направился к двери.