Дело Саввы Морозова

– Вот что, – сказал, – есть для тебя очень серьезное задание. Нужно будет денно и нощно следить за одним человеком. Точнее сказать, выяснить, не следит ли кто-то за ним. Если обнаружишь соглядатая, постарайся проследовать за ним и узнать, где тот живет. После этого надо будет мне телефонировать, номер я тебе дам.

– Как же я телефонирую, – удивилась Ника, – у меня и телефона-то нету!

Загорский отвечал ей, что в Москве уже два года, как устанавливают телефонные будки для всеобщего пользования. Так вот, Вероника (Загорский называл ее полным именем, как взрослую) должна будет зайти в такую будку и телефонировать ему. Как именно это делается, он ей объяснит позже. Если вдруг ни его, ни Ганцзалина не окажется дома, пусть отправится на телеграф и отобьет ему телеграмму.

– А что за человек такой, – спросила она, – за которым мне следить надо?

Нестор Васильевич отвечал, что это большой человек, промышленник и миллионер Савва Морозов. Ему угрожает опасность, а они с Никой должны его от этой опасности упасти. После чего дал ей самые подробные инструкции, как себя вести и что делать в том или ином случае.

– Мы бы с Ганцзалином сами за ним присматривали, – сказал он, – но мы, во-первых, сейчас слишком заняты, во-вторых, слишком заметные, нас быстро обнаружат. А огольца вроде тебя никто и за человека не посчитает, мало ли вас, беспризорных, по Москве бегает. И главное, запомни – сама ни во что не ввязывайся, но следи за Морозовым неотступно. Как только обнаружишь за ним слежку, выследи ищейку и дай мне знать.

Он записал Нике номер, по которому следовало телефонировать, выдал денег на текущие расходы, потрепал по голове, отчего у той почему-то побежали по спине мурашки, и, выведя на улицу, немедленно с ней распрощался. А Ника отправилась к дому Морозова, по пути составляя план действий.

Легко было сказать – следи, а как это устроить? Не за вором на Хитровке предстояло шпионить, а за видным московским купцом. Ладно бы дело случилось летом, тогда, в конце концов, можно было и на улице ночевать недалеко от дома Морозова. Но на дворе стоял холодный московский март, и окочуриться было очень даже просто.

Тут на помощь ей, однако, пришла голова, или то, что сам Загорский называл логическим мышлением. Перво-наперво Ника вспомнила, что следить ей нужно не за самим Морозовым, а за теми, кто за ним шпионит. Люди эти, судя по всему, находились в том же положении, что и она сама, то есть не могли быть рядом с Морозовым круглые сутки. Им надо было есть, пить и укрываться от холода, не говоря уже о прочих вещах.

Следовательно, ночь, вернее всего, освобождалась у нее от слежки, потому что шпионы, которых предстояло ей вывести на чистую воду, должны были ждать утра, пока Морозов выйдет из дома.

Во сколько же, интересно знать, покидает он свое жилище? Едва ли раньше семи утра – что в такую рань делать в Москве? Но, наверное, не позже девяти – человек он деловой, занятой, нужно много куда успеть. Эх, если бы Нике хоть вполовину такие деньги, как у Морозова, да что половину – хоть бы малую толику, уж она бы не стала вскакивать с утра пораньше, лежала бы и нежилась в теплой постели. Да и куда бежать, когда все уже тут? А захочется, скажем, пирожков или сбитню, так слуга мигом слетает в трактир. Вот уж кто пирожков, поди, ест от пуза, так это миллионщики! Да какие пирожки – не с котятами, а настоящие. И с мясом, и с вязигой, и с яйцами…

Тут Ника явственно услышала, как забурчало в животе. И то сказать, с утра ничего не ела. Сначала с Загорским разговоры разговаривала, потом рыскала по Москве, искала, где бы мог оказаться Савва Тимофеевич.

В конце концов она добралась до морозовского дома, притворилась мальчишкой-рассыльным, на всякий случай надвинула на глаза картуз, чтоб лица не увидали, спрашивала, где бы найти мануфактур-советника. Но привратник подозрительным оказался, прямо отвечать не захотел.

– Найти, – говорит, – его можно там, где он сейчас есть. А где его нету, нипочем не найдешь. А тебе чего, для какой надобности спрашиваешь?

– Спослание передать, – солидным баском отвечала Ника.

– Оставь мне, – предложил привратник, поставив сыщицу в некоторый тупик, поскольку, разумеется, никакого «спослания» для Морозова у нее не было. – Мне оставь, говорю, вернется Савва Тимофеевич, я ему и передам.

Но Ника отвечала, что передать велено в личные руки, поскольку дело интимное (спасибо книжкам, вспомнила нужное слово) и разглашению не подлежит. В ответ на это слуга велел ей проваливать. Много вас, сказал, таких вокруг ошивается, пристанут как банный лист к заднице – не отобьешься.

Ника немножко покумекала и решила отправиться на Никольскую мануфактуру – все адреса, где Морозов обычно появлялся, ей дал Загорский: это чтоб попусту ноги не топтать и не тратить силы, выясняя то, что и так уже известно. Был среди этих адресов даже адрес одной дамы по имени Мария Желябужская, в миру, как сказал статский советник, актриса театра Андреева.

– Но туда он вряд ли сунется, он с этой женщиной порвал, – заметил Ганцзалин, который присутствовал при инструктаже.