Дело «Тенкилл»

– Ты всегда хочешь, чтобы всё было идеально, – заметила я.

– Да. И я собиралась показать вам это всё завтра, потому что пока не думаю, что это идеально. – Она потёрла лоб и о чём-то задумалась, прежде чем защёлкать дальше.

– Виктория, это не может быть неидеально. Ну, рассказывай!

Она щёлкнула ещё раз, и на экране появилась цифровая трёхмерная временная шкала именно того, над чем мы с Генри работали день и ночь.

– Итак, – сказала она, – по сути, мне удалось создать многоплатформенный код, инструктирующий все различные платформы и приводы, которые сотрудники и бухгалтеры используют для загрузки всех выделенных ими частей ключевых документов, счетов, показаний и служебных записок в трёхмерную структуру фирмы с графическим программным обеспечением и …

– Ого, – перебил Генри. – Ты говоришь, что автоматизировала создание 3D-демонстрации с нескольких платформ и дисков, чтобы создать временную шкалу одним нажатием кнопки? Вот что ты сделала? Твою. Же. Мать. Виктория.

– Твою же мать, она реально это сделала, – пробормотала я. – Твою же мать.

– Ага, – сказала она, поджала губы, встала со стула Генри и, прихватив свой «Рэд Булл», побрела к двери. – Ну то есть вам по-прежнему нужно редактировать текстовый контент и перемещать элементы, но теперь вы можете делать это в цифровой версии. – Она пренебрежительно махнула рукой в сторону нашей радуги.

Мы с Генри впились глазами в экран, охая и ахая над гениальностью и эффективностью всего этого.

– Боже мой, это потрясающе, – прошептала я, с восхищением глядя на неё.

– Ладно, в следующий раз дайте мне знать, прежде чем играть тут в начальную школу с мелками и скотчем. Это, знаете ли, «Стоукс & Крейн», а не Монтессори-студия.

Виктория всегда уважала высокий уровень технологической и юридической компетентности «Стоукс & Крейн» и ни за что на свете не променяла бы её на «Коко». Я ужасно жалею, что оставила и её, и «Стоукс».

Пока Лена проезжает поток машин, я достаю айфон. Сыщик фыркает мне в спину, завидев гончую в красном пикапе. Настоящий джентльмен.

Когда я набираю номер Виктории, на меня наваливается новое воспоминание – о том, что было потом, после того как она ушла со своим «Рэд Буллом». Телефон Генри зазвонил, он ответил. Выражение его лица изменилось. Теперь его взгляд был совсем не похож на тот мечтательно-сексуальный, которым он одарил меня на полу всего несколько минут назад.

Это была Мари, жена, сбежавшая к сыровару, звонившая ему впервые за восемь месяцев. Пока они разговаривали, я собрала вещи, сняла прогрессивные очки и ушла. Я уверена, что забыла в кабинете Генри свой любимый чёрный свитер с капюшоном из шерсти альпака, но Генри утверждает, что его там не было.

Теперь у меня в ушах гудки, гудки и снова гудки, и даже Сыщик затих, потому что гончую в красном пикапе мы миновали. Движение слабое, мы быстро движемся в сторону Салема, нашего тайного адреса. Виктория наконец отвечает:

– Кто это звонит мне с заблокированного номера?

– Грета.

– Ну-ну, чем же я обязана звонку Греты в воскресенье?

– Виктория, привет. Смотри, я сразу перейду к делу. Короче, мне очень нужно, чтобы ты встретила меня на вокзале Салема сегодня вечером, в восемь часов вечера. Как я говорила месяц назад, я кое-что затеяла, и мне нужна твоя помощь. И как и месяц назад, я не могу объяснить, в чем дело, пока мы не будем в безопасности. Никто не может за тобой следовать. Никто не должен об этом знать. Окей?

– Это незаконно?

– Может быть. Но я могу нанять адвоката.

– Это против «КоКо»?

– Сама-то как думаешь?

– Хммм, – говорит она, помолчав. – Выходит, мне из-за тебя придётся брать отпуск, типа, на неделю?

– Ну … да.

– Ох и наглая ж ты сучка.

– Виктория, ты же понимаешь, не будь это так критично, я бы не стала тебя просить. Это связано с Ханиуэллом и тем, что он творит с детьми беженцев. Я могу столько всего сделать …

– Хочешь сказать, у нас есть шанс с ним расквитаться?

– Возможно. Об этом рано говорить, но возможно. Только никто не должен знать, чем мы занимаемся.

Она молчит.

– Хорошо? – уточняю я.

– К счастью, у меня есть человек, обученный вести мои активные дела. Другая отличная новость заключается в том, что я готова до конца мстить ублюдкам, причиняющим боль детям. Плохая новость в том, что я не знаю, успею ли я к восьми часам добраться до Салема.

– Если поедешь, прихвати пару фиктивных ноутбуков с мегапамятью и доступом к CaseSpaceAI и CaseCore.

– Да.

– И …

– И я знаю, что ты собираешься сказать. Для судебной экспертизы нам понадобится ещё и Кэролайн.