Дело «Тенкилл»

– Гре-та, – и я слышу гудки. Таким образом она напоминает мне не задавать глупые, очевидные вопросы, чтобы облегчить беспокойство по поводу рабочего плана. Заткнуться и довериться команде. И никогда не манипулировать. Я выдыхаю с облегчением, как всегда, когда работаю с Викторией.

Выехав с новой станции в Нью-Йорке, мы садимся в Убер на пересечении Тридцать первой и Восьмой улиц, спрятанный в тени грузовика с едой. Пока что мы не видим, чтобы кто-то следовал за нами, так что катим в Тенкилл вполне спокойно, даже рискуем снять колючие парики.

Поздний вечер летнего дня. Солнечно, и люди гуляют, заполняя тротуары, удлиняя очередь такси у старого Пенсильванского вокзала. Мы проезжаем мимо ресторанов, магазинов, банков, зданий, специализированных ресторанов, например, такого, где подают одни фрикадельки; в общем, перед нами проносятся типичные нью-йоркские достопримечательности, и звуки тоже типично нью-йоркские. Я тоскую по своим привычным командировкам, по красивому и комфортабельному отелю в Сохо на Кросби-стрит. Я думаю о своей прежней яркой, насыщенной, увлекательной жизни, где было много работы и много отдыха, модные отели и платья от Александра Мак-Куина. Невозможно не сравнить ту гламурную жизнь и нынешний хаос с его жуткими нарядами и колючими париками.

Я смотрю на Лену и вижу в отражении окна её глаза, бегающие вверх и вниз по деревьям-небоскребам Брайант-парка. Я знаю, что она мысленно смешивает тюбики с краской, чтобы передать оттенки их белых, коричневых, чёрных стволов. Она может изобразить что угодно, любой лес, любой парк. Она могла бы быть Матерью-природой и нарисовать нам новую землю. Я беру её руку, сжимаю и улыбаюсь, глядя, как она любуется деревьями, будто медитируя.

– Лена, – мягко говорю я, касаясь ее руки.

– Ну? – Её взгляд ясен и безмятежен, она рисует в уме деревья.

– С Парком всё в порядке, и он вернётся. И ты тоже вернёшься к своим реставрациям и захватывающим монографиям об утерянных классических картинах. Обещаю.

– Ты читала мои монографии?

– Мне больше всего нравится та, где ты рассказываешь, что есть много неизвестных работ мастеров в стиле барокко, тайно заказанных частными коллекционерами.

Она поворачивается ко мне, сжимает мою руку.

– Это лишь теория, – говорит она, слегка улыбаясь, и возвращается к своему занятию. В эту секунду, единственную за столько времени секунду покоя, взрывается звуком мой анонимный айфон. Это Виктория.

– Ви?

– Блин, я всё ещё у тебя. Команда Эл Рэ собиралась перевезти меня обратно, вместе с коробкой Генри и пакетом Брэда. Но …

Наш водитель сигналит и жмёт на тормоза. Мы все наклоняемся вперед, ремни безопасности возвращают нас на место. Я не слышу, что сейчас сказала Виктория.

– Чего-чего?

– Ребята Эл Рэ остановили какого-то типа у двери. Он говорит, что он твой брат Тоби. Так и торчит внизу. Я говорила с ним по домофону. Он велел передать тебе вот что: саламандра в окне у пальцев Святого Петра.

О господи. Тоби там.

– Это правда Тоби. Правда мой брат. Скажи ребятам Эл Рэ, чтобы впустили его. Пусть поднимется на лифте и звонит мне. Прямо сейчас. Пожалуйста.

Я слышу, как Виктория идет к переговорному устройству в лифте и передает команду парням Эл Рэ и Тоби. И пока мы ждём, когда Тоби поднимется в лифте, я, немного придя в себя после нового шока, спрашиваю:

– У Эл Рэ точно нормальный план? Никто за тобой не последует?

– Да вроде не должен, но всё это очень странно. Ей ведь явно приходилось делать это миллион раз для своих печально известных клиентов.

– Я не всем в её офисе доверяю.

– Ясно, босс.

На заднем плане звучит свист и звон лифта.

– Это твой брат, – говорит Виктория и передаёт Тоби телефон.

– Грета?

– Тоби, о господи, Тоби! Что ты тут делаешь?

– Что, чёрт возьми, происходит? Мама и папа сходят с ума. Я убедил их скрыться, как мы всегда планировали, только в связи с Вайолет. Но это дерьмо не связано с Вайолет, верно? Оно связано с тобой!

Я собираюсь ответить, но он перебивает. Я никогда не слышала, чтобы Тоби повышал голос или выражался. Он всегда очень спокоен. Настоящий философ.

– Нет, Грета. Нет. Говорить буду я. Люди из твоей фирмы приехали в оба наши места. Влезли в мой заповедный лес! Мы все утром видели новости. Я, знаешь ли, у себя в Вермонте тоже смотрю телевизор, я не полный отшельник, мать твою! Твоя пресс-конференция с адвокатом – сраный собачий бред, и ты знаешь, что я это знаю. Ты что-то задумала. Что-то замышляешь, как Вайолет. И я еду к тебе, чтобы убедиться, что тебя не постигнет её участь. Где ты?

Я поражена, услышав такую бурную и такую грязную речь от моего порядочного братца. Это уже какой-то новый Тоби. Как бы то ни было, мне нужно оградить семью, потому что мы всего в квартале от Тенкилла.

– У меня нет времени спорить. Виктория отвезёт тебя в конспиративную квартиру. Я в Нью-Йорке. Вернусь завтра утром. Виктория всё расскажет. Я ей доверяю. И только ей. Понятно?