Дело «Тенкилл»

Кабинет Генри выглядит в точности так, как вчера вечером на айпаде. Довольно маленький, полный книг и бумаг, в углу освинцованное окно, внизу внутренний дворик. Довольно стандартный административный кабинет в больнице, расположенной в старом нью-йоркском здании из миллионов кирпичей. Архитектура всего кампуса такова, что все возможные стили и эпохи представлены и собраны воедино, соединены туннелями, небесными мостами, кривыми пешеходными дорожками в какого-то немыслимого Франкенштейна. Целых пятнадцать акров мешанины зданий. Это целый мир внутри мира Нью-Йорка, внутри мира в целом. Поиск исходного материала для нашего расследования в этом гнезде – отличная метафора того, что коррупция, которую мы пытаемся разоблачить, на самом деле всего лишь одна-единственная крошечная песчинка на бескрайнем пляже.

В это время ночи на этаже Генри больше никого нет, кроме, может быть, пары задержавшихся в другом его конце. Я вновь смотрю вниз, на свою команду. Дверь у меня за спиной открывается и захлопывается.

– Грета, – говорит Генри. В мгновение ока он здесь, он снова в моём физическом мире, и больше ничего не существует. Молнии паутиной разбегаются по моему телу, пронзают каждый дюйм кожи. Я поворачиваюсь и вижу, как он швыряет бутылки с водой на стул, быстро идёт ко мне, сжимает в объятиях. Я утыкаюсь лицом ему в грудь и цепляюсь за него; он держит меня так крепко и повторяет моё имя снова и снова, и я хочу, чтобы этот эпический момент не заканчивался. Никогда. Никогда. От него исходит привычный аромат, в который я влюблялась пять миллионов раз, «Ирландской весны» и кофе.

– Грета, мне так много нужно тебе сказать …

Он отстраняется, кладёт руки мне на плечи. Его глаза самого тёмного карего цвета – влажные, радужки – огромные. Взглядом, которым он смотрит на меня прямо сейчас, он говорит мне всё, что я мечтала услышать, и тяжело дышит, будто он обежал всю планету, чтобы найти меня, и вот нашёл. Мне кажется, я сейчас умру.

В дверь стучат.

– Генри Паланкеро, – говорит женский голос, явно раздражённый.

– Это архивариус. Она рано, – поясняет Генри.

Мне хочется взять бутылку воды, которую он принёс, и смочить раскалённую кожу.

* * *

Мы с Генри выходим из здания во двор, к Самере, Лене и Брэду, чтобы архивариус провела нас в свой кабинет в новом здании из стекла и стали за церковью. Как всем старшим сотрудникам, получившим там кабинеты, ей не пришлось участвовать в кастинге библиотекарей ради того, чтобы её отдел документации занял первый этаж и подвал – она просто лоббировала и добилась своего.

Это типичная обитательница царства книг и пластинок, какими их видит Голливуд. На ней светло-зелёный кардиган, синяя с белым блузка и тёмно-синяя юбка до колен. Её практичные туфли идеально подходят для прогулок между стеллажами, а волосы собраны в два тугих пучка. Я понятия не имею, сколько ей лет, может, сорок с чем-то, может, тридцать с чем-то. Ее зовут Сесилия Браун, и ей никто из нас не нравится. Она ясно дала понять, что ей не по душе неожиданные запросы на поиск документов, небрежное отношение Генри к такой важной процедуре и его неспособность заполнить форму 29, которая, как я только что выяснила, представляет собой форму запроса документов в Тенкилле. Ещё её раздражают напоминания Генри, что его срочный вопрос важнее соблюдения процедуры законодательства. При этом она совершенно ясно даёт понять, что поддерживает наш крестовый поход, и ведёт нас в свой кабинет, пусть даже с самым суровым и хмурым видом, какой только можно представить. Она говорит, что связалась по имейлу с главным операционным директором, женщиной, которая наблюдает за работой всего кампуса, потому что она хочет, чтобы это было официально подтверждено.

Генри говорит, что очень её уважает, и мы продолжаем путь. Это подшучивание сквозь напряжение действует мне на нервы. Я знаю, что Генри терпеть не может лезть напролом, но если без этого никак не обойтись, он твёрд и безжалостен. Мне очень хочется бросить это дело, затащить его в ближайшую кровать и никогда больше не возвращаться. Родить ему сотню детей, купаться нагишом на тропическом пляже, а в перерывах читать ему вслух эротические романы.

К счастью, Самера читает мои мысли (не по поводу Генри), потому что, когда у нас есть возможность представиться Сесилии Браун, Самера говорит, что она член команды юристов. Генри сказал, что мы команда, помогающая ему с этим внутренним вопросом.

Я готова обнять Самеру. Потому что, скажи она Сесилии, что она представитель прессы, всё это шоу тут же закончилось бы. А теперь нам нужно лишь подать форму 29 и следовать обычной процедуре.