Дело «Тенкилл»

Мы толпимся вокруг стола Сесилии, потому что у неё нет стульев для гостей, и я держу пари, что это намеренно. Думаю, она предпочитает компанию растений и пластинок. Она сидит за столом времён динозавров мезозойской эры и печатает на безбожно щёлкающей клавиатуре. Все эти древности не вяжутся с современным зданием, но Сесилия Браун присвоила это место, заполнив все поверхности – пол, столешницу, подоконник, полки, верх шкафа – множеством растений. Мы практически в теплице.

– Угу, – бормочет Сесилия, шумно печатая, и сдвигает очки на нос. Её пучки – такие тугие, что кожа под глазами и на лбу кажется натянутой. Она просто карикатура на библиотекаря, она до ужаса стереотипна, и я с трудом держусь, чтобы не делать преждевременных выводов, как уже получилось с Брэдом, и изо всех сил стараюсь не навесить не неё ярлык. Она стучит и стучит по клавиатуре, каждые несколько секунд хмыкая.

– Ну? – наконец не выдерживает Генри. Он стоит к ней ближе всех. Меня завораживают его движения, я смотрю, как он шевелит пальцами в карманах брюк – жест, выдающий его нервозность, чего не делает ни один мускул его лица.

Я стою в уголке между растением в горшке и растением, свисающим со стены и щекочущим мне шею. В другом уголке, тоже со всех сторон зажатые тропическими цветами, ютятся Лена, Самера и Брэд.

– Это довольно странно. Врач, которого вы ищете, доктор Роджер Хофф, работал в Меривью Медикал с шестидесятых по восьмидесятые. Большинство документов о нём должны храниться здесь в подвале, поскольку мы занимаемся их оцифровкой в хронологическом порядке.

Я выхожу из тропического леса.

– Простите, миз Браун, у меня два вопроса. Вы сказали, что занимаетесь оцифровкой записей – здесь?

– Да, – произносит она таким тоном, будто ей хочется добавить: да, тупица, прикинь, вот что делают со старыми документами. – И я знаю, что почти все записи до девяностого года должны быть здесь, потому что копировальные машины, которые мы арендовали, чтобы делать всю стеклянную работу по сканированию старой бумаги и её распознаванию, в следующем месяце надо вернуть поставщику. На девяностые у меня не хватило ни времени, ни денег.

Стеклянная работа означает трудоёмкий процесс копирования бумажных документов на фотокопировальном аппарате, вручную и постранично, потому что старые записи крайне редко бывают одинакового размера, чтобы можно было легко скопировать их автоматически, как современные. У них может быть разный стиль, качество, они могут храниться как попало. Распознавание файлов означает, что в процессе стеклянной работы – в процессе сканирования – копировальный аппарат «извлекает» текст таким образом, чтобы преобразовать его в доступный для поиска. Так, например, PDF или TIFF – это изображение бумажного документа, плоское изображение. И если текст, который появляется на этом бумажном документе, «прочитан» копировальной машиной и, таким образом, сделан доступным для поиска, вы сможете сохранить его как PDF или TIFF, и люди смогут находить его текст. Не будь распознавания, у вас осталась бы просто картинка документа.

Записи о докторе Хоффе нужно распознать, потому что это существенно сократит объём нашей работы. Услышать от Сесилии Браун, что у них в подвале стоят две нужные для распознавания машины, – всё равно что выиграть в лотерею.

– Это круто, – говорю я. – Рада, что у вас есть такие машины. Значит, нам не нужно забирать оригиналы.

– Забирать оригиналы? – кричит она, едва не подпрыгивая на стуле.

– Нет-нет, миз Браун. Этого мы делать не собираемся. Просто наша адвокат обеспокоена срочностью и важностью этого конфиденциального расследования, – говорит Генри.

– Мы никому не позволяем выносить оригиналы за пределы нашего кампуса, – резким тоном заявляет Сесилия.

– Да, да. Конечно, миз Браун, – бормочет Генри.

– Простите, миз Браун. Я не хотела вас пугать. То есть выходит, что все документы до девяностого года лежат в подвале? – спрашиваю я.

– Ну да, почти все, да. Чтобы на следующий год закончить остальное, придётся доплатить. – Сузив глаза, она пристально смотрит на Генри. – И я надеюсь, мистер Паланкеро, что вы с пониманием отнесётесь к моей просьбе, учитывая потребность в доступе к старым записям с такими небольшими зацепками и с такой большой срочностью.

– Конечно, миз Браун. Конечно, я постараюсь повлиять на распределение бюджета.

– Хмм, – вновь говорит она. Её скепсис столь чист и прозрачен, что можно разливать его по бутылкам и продавать. Никогда не видела такого искреннего выражения лица. Хорошо, что она извлекла из этой сделки какую-то свою выгоду. Ей плевать, кто такой Генри, плевать на его статус и на то, что он самый горячий мужчина на планете. Мне начинает нравиться Сесилия Браун.

– Какой второй вопрос? – спрашивает она меня.