Дело Тихонова-Хасис

Категорично высказалась директор Независимого пресс-центра, где Маркелов дал свою последнюю в жизни пресс-конференцию 19.01.09 и откуда он отправился навстречу смерти, Н.А. Яковлева. Напомню, что доклад Маркелова в упомянутом Независимом пресс-центре назывался «Незаконный выход Буданова из колонии: игнорирование суда и прямая выгода боевиков. Что делать дальше?». И у Яковлевой нет никаких сомнений: «Относительно мотивов убийства Маркелова хочу сообщить, что по моему мнению это преступление могли совершить сторонники Буданова, которых еще 9 лет назад возмущал факт осуждения Буданова и которые, симпатизируя ему, негативно отнеслись к возможному оспариванию освобождения Буданова из тюрьмы. И я на 90 % убеждена, что убийство Маркелова связано именно с делом Буданова» (т. 16, л.д. 189).

На этой своей последней пресс-конференции, за час перед собственным расстрелом, Станислав Маркелов рассказал журналистам: «Несмотря на то, что семья Кунгаевых находится сейчас в Норвегии, они вынуждены были обратиться в полицию в связи с угрозами, поступившими в их адрес, а одна из дочерей находится под личной охраной, которую правоохранительные органы не предоставляют без веских оснований»[42].

Значит, в связи с оспариванием права Буданова на УДО угрожали не только живущему в Москве Стасу, но даже и Кунгаевым, невзирая на их удаленность. И эти угрозы, долетевшие через границы, были настолько серьезны, что всполошили норвежскую полицию. Но вот московский следователь на них внимания почему-то не обратил.

А стоило бы. Ведь в следственном деле мы встречаем свидетельства чрезвычайно красноречивые.

Свидетельствует Наталья Эстемирова: «У меня и Маркелова имеется общая знакомая — Фредерика Бер, которая является сотрудником правозащитной организации “Международная амнистия” и работает в представительстве в РФ… Примерно 7–8 дней назад Фредерика Бер прислала на мой электронный адрес сообщение, которое, с ее слов, поступило на телефон Маркелову сразу после того, как из СМИ стало известно о том, что он подал жалобу на решение об условно-досрочном освобождении Буданова. Данное сообщение было следующего содержания: “Ты безмозглое животное… опять влез в дело Буданова??!! Придурок, не мог найти более спокойный способ самоубийства??? Иди быстрее в центр трансплантологии, может, твои внутренности там кому-нибудь пригодятся… хоть не зря сдохнешь… может денег еще дадут… Ты в натуре решил сделать этот год лучше, освободив нас от своего присутствия?!” Прочитав данное сообщение, я сказала Фредерике, что необходимо предпринять какие-то меры, в частности, предать данное сообщение огласке, на что она ответила, что Маркелов категорически против этого» (т. 16, л.д. 90).

Свидетель Нургаева С.Ю. также дала показания: «В начале декабря 2008 года я со Станиславом встретилась в московском офисе движения “За права человека”. Станислав был возбужден и с азартом сообщил мне, что ему опять угрожают, и прочитал мне СМС-сообщение, в котором был текст примерно такого содержания: “Ну, ты, безмозглое животное, опять влез в дело Буданова…”. Я спросила, страшно ли ему? На что Станислав мне ответил, что подумаешь, опять отловят и побьют, ничего страшного не произойдет, мол, раньше же били — и ничего, выжил» (т. 16, л.д. 102).

Правозащитник Лев Пономарев: «Примерно за несколько дней до убийства Маркелова… я завел разговор с Маркеловым о том, что он перешагнул черту, тем что препятствует выходу на свободу Буданову. Данный разговор был связан с тем, что в прессе появились сообщения с указанием фамилии Маркелова как лица, не согласного с освобождением Буданова и желающего его посадить обратно в тюрьму» (т. 16, л.д. 58).

Работавший помощником у Маркелова свидетель Аносов С.Ю. показал: «Примерно 12–13 января 2009 года ему на телефон поступило сообщение от неизвестного лица с угрозой физической расправы, если он не откажется от участия в деле Буданова» (т. 16, л.д. 133).

Все эти показания, что называется, бьют в одну точку.

Но самое главное: эту же версию высказали следователю Игорю Краснову наиболее близкие Станиславу Маркелову люди — его вдова и брат.

Вдова Маркелова поведала: «Примерно 14–15 января 2009 г. он давал часовое интервью радиостанции “Русская служба новостей”… Во время интервью затрагивалась тема кассации по делу Кунгаевых. В ходе интервью в прямой эфир поступали звонки от радиослушателей с предложениями Станиславу эмигрировать. Сам Станислав реагировал на это с юмором» (т. 8, л.д. 225).

Брат Маркелова сказал под протокол, что, по словам Станислава, ему «звонят всякие дураки» с угрозами по делу Буданова. От правых же движений никаких угроз никогда не поступало (т. 8, л.д. 218). Почему впоследствии Михаил Маркелов изменил свою точку зрения, мне не известно. Возможно, повелся на россказни следствия.

Все вместе взятое позволяет выстроить наиболее реальную версию произошедшего.