Дело в химии. Как все устроено?

Но, несмотря на весьма активные поиски альтернативных и вспомогательных экспериментальных возможностей, сегодня по-прежнему во многих случаях испытания на животных являются единственным надежным методом.

Испытания на животных незаменимы в фундаментальных исследованиях, поскольку мы не можем моделировать нечто, что мы не понимаем вовсе. Мы пока не можем создать ни сердце, ни печень: если вы знаете как – срочно признавайтесь, вас ждет невероятная благодарность со стороны всех, кто ждет пересадки. Представьте себе, что вы хотите смоделировать влияние некоего медикамента на поведение или состояние центральной нервной системы?. Пока, к сожалению, это все чистая фантастика…

Вы можете мне возразить: окей, мы не можем создать функционирующий человеческий орган, но зачем экспериментировать на животных, они же отличаются от людей? Почему то, что мы узнаем о кролике, поможет помочь в лечении человека?

Ответ двоякий: в некоторых случаях ученые используют животных именно потому, что они отличаются от человека – в частности, они проще устроены; но в других случаях они поразительно похожи на человека, гораздо больше, чем можно подумать.

В первом случае я имею в виду эксперименты, проведенные на более простых организмах, например на мушках-дрозофилах (Drosophila melanogaster) или рыбках-зебрах (Danio rerio), – мы в неоплатном долгу перед этими существами, ведь они позволили совершить важные открытия в области генетики, эмбриологии, онкологии, регенеративной медицине и нейробиологии. Известно ли вам, что мушка способна помочь в исследовании болезни Паркинсона? А между прочим, дрозофила имеет с нами 60 % общих генов и в точности, как люди, может болеть неврологическими болезнями, такими как болезни Паркинсона или Альцгеймера. Все это стало возможным благодаря огромной исследовательской работе, выполненной Томасом Морганом, лауреатом Нобелевской премии по медицине 1933 года, заложившим фундамент современной генетики и открывшим, что передача многих характеристик связана с половым размножением, что гены находятся в хромосомах, и предложившим первую молекулярную модель механизма наследственности.

Благодаря способности к очень быстрому эмбриональному развитию, возможности получить сразу несколько поколений за недолгое время и простоте, с которой меняется их геном, либо рыбки-зебры, либо мушки-дрозофилы и сегодня служат самыми надежными помощниками в медицинских исследованиях, и не проходит дня, чтобы кто-нибудь не опубликовал статью с данными, полученными с их участием. Это потому – и здесь мы возвращаемся ко второй причине, – что, пусть они и гораздо проще, чем люди, большая часть их молекулярных механизмов невероятно похожа на наши.

Все вышесказанное обязывает меня подчеркнуть: животные используются не просто для тестирования лекарств, но служат также фундаментальным инструментом для теоретических исследований. Рыбка-зебра обладает потрясающей способностью к регенерации, каковой мы сами похвастаться не можем, и если нам удастся понять в деталях их секрет, мы сможем найти решение многих трудных проблем современной медицины, например, сможем восстанавливать больные или поврежденные в результате инфаркта или инсульта ткани в сердце и в мозгу, лечить травмы позвоночника, бороться с некоторыми дегенеративными заболеваниями. Мыши тоже часто участвуют в фундаментальных исследованиях, как в области инновационных методов терапии, так и исследованиях свойств некоторых генов и белков. Мыши – млекопитающие, и гораздо больше похожи на человека, по сравнению с мушками, поэтому их можно использовать, чтобы понять функции некоторых генов или протеинов, чтобы найти способы новых фармакологических воздействий.

В противоположность тому, что принято думать, такие более крупные животные, как собаки, свиньи или приматы, гораздо реже используются в фармакологических исследованиях, как правило, лишь только после получения обширных предварительных данных, демонстрирующих высокую вероятность благоприятного исхода. Использование крупных животных позволяет лучше рассчитать дозы в клинических испытаниях препаратов или наблюдать явления, отсутствующие у более простых животных. Ни одно животное – за исключением приматов – не используется для тестирования новейших хирургических технологий или медицинских приборов, а также для профессиональной подготовки хирургов. Но и в этих секторах науки современные альтернативные технологии позволили снизить количество задействованных живых существ, в основном благодаря виртуальной реальности и искусственному моделированию, экспериментам с органами уже умерших животных. Хотя внедрение этих интегральных методов позволило заметно снизить количество морских свинок в лабораториях, потребность в опытах на живых тканях до перехода к человеку все еще очень высока.

Из лаборатории… к пациенту!