Дело всей смерти

Несколько раз этот величественный покой нарушал ангел-хранитель. Он истребителем пикировал на плот из зенита или подкрадывался к Зацепину по воде, пригнувшись, как солдат под огнем, чтобы стать незаметнее. Он жалобно молил Зацепина только об одном: быть рядом с ним. Его униженные просьбы напоминали причитания влюбленного без взаимности. В полный штиль поверхность океана была ровная, как стол, и ангел не мог скрыться за волнами. Зацепин издалека засекал океанского пешехода и, приставив ко рту сложенные рупором ладони, безжалостно топил его матерщиной. Так же заканчивались и воздушные атаки: пара грязных фраз, словно залпов зенитки, – и ангел курицей, безобразно растопырив крылья, плюхался в хрустальную бирюзу.

Зацепин вел себя так бессердечно и непреклонно со своим ангелом-хранителем по указке демона. След изложил свой план разведчику, когда плот вышел в открытый океан.

«Только ангел способен доставить тебя отсюда к книге судеб, – объяснил След. – Но он не хочет. Как его вынудить? Я придумал, как: разлучить вас. Для ангела-хранителя разлука – невыносимая пытка. Держать ангела на расстоянии можно только ругательствами. Ведь каждый, кто ругается, гонит взашей своего ангела».

«А зачем плот было городить? Я бы мог его и на острове послать. Я думал, на плоту поплыву к книге судеб. А от ангела разве уплывешь! Вон он как по воде шастает!»

«Верно, ангел по примеру Папочки ходит по морю аки посуху. Но плот очень даже нужен. Он – гарантия успеха моего плана по принуждению этого упрямца. Представь, нежные среды – вода и воздух – накапливают энергию брани. Недаром, когда кроешь кого-нибудь, на него и плюнуть хочется. Они, как наэлектризованное поле, станут между тобой и этим нимбоносцем. Тебе даже не придется больше разоряться. Яд уже молвленных тобой гадостей отравит океан и атмосферу. Пространство вокруг плота станет вроде как заминировано на мили вокруг. Изоляция от ангела будет полной. Он тебя ни увидеть даже краем глаза, ни услышать не сможет. Абсолютная разлука! На суше такого эффекта не добиться. Скоро херувимчик, истомясь по тебе – правильно, словно влюбленный по своему предмету, – согласится на твое условие и проводит в библиотеку судеб».

То, что расчет демона верен, подтвердило поведение ангела. Он прекратил попытки вернуться в общество Зацепина. Океан и воздушный купол были так насыщены погаными эманациями зацепинской ругани, что человеко-птица больше не мог ступить на воду или воспарить в воздух. Тумаки поношений вымотали и обессилили нежное эфирное создание. Шатаясь от слабости, с поникшими, мокрыми, извалянными в песке крыльями несчастный дух слонялся по берегу Вериного острова в окружении безмозглых копий, в диком страхе за свое неразумное, жестокое, погибшее чадо. Разлука была горше оттого, что ангела мучило чувство вины: один раз он уже оставил Зацепина и этим сильно навредил. Ангел исторгал мысленные призывы и мольбы к Зацепину, звал его, просил вернуться. Но Зацепин не отвечал на отчаянные телепатические стенания своего диковинного соглядатая.

Глава 21 На плоту

Зацепин был рад, что ему не нужно больше обороняться нецензурщиной, хулиганством сквернословия нарушать величественную красоту окружающего мира. Он наслаждался простором и яркими красками двух океанов – водного и воздушного, втягивал в грудь, привыкшую к застойному воздуху кельи, озоновую свежесть. Солнце не жгло, а ласкало. Над спокойной, будто отутюженной, водной равниной вставали широкие радуги. В прозрачной глубине под плотом перекатывались гигантские шары из миллионов узких, как лезвия ножей, серебряных сардин.

«И все это только реконструкция тропической благодати. Как же тогда прекрасен мир в подлиннике! – не уставал восхищаться Зацепин. И грустил, что ему уже никогда не узнать, как выглядит земля, никогда не объехать ее. – А ведь я так хотел путешествовать, посмотреть свет! Но вместо поездок всю жизнь просидел в четырех стенах кельи».