Дело всей жизни. Книга вторая

— То есть как приезжаете?! — вскинулась я с дивана, услышав от отца странную и неожиданную новость. — Как в Нью-Йорк?! То есть я рада, но… ничего не понимаю… — снова села на краешек дивана, совершенно растерянная.

— Ну, дочка, не могу же я отказать твоему миллиардеру?! — смеялся отец. — Мировой парень оказался! Ты знаешь, Неська, а я теперь понимаю, почему ты влюбилась в него! Ну и наделал он тут шороху! Ах-ха-ха-а-а!.. — засмеялся, хлопнув себя по колену.

Ему было весело, по-хорошему, по-человечески, как бывает, когда случается что-то очень хорошее, когда счастлив. Я позвонила родителям сообщить новость — Никита жив, он вернулся. Только вот…

«Никита больше не болен» — это другой Никита. Нужна ли я ему теперь — таблетка от похоти?

Горечь от этих мыслей сильно разбавлялась радостью за него и страхом от осознания, что я никогда не думала о том, какими могли бы быть наши отношения с ним здоровым, но я изучила все, чтобы понять, как быть с ним одержимым.

И теперь все это не нужно.

Смесь странной обиды и странного опустошения оказались хуже, чем даже ревность. Ее мотивы я хотя бы могла понять, а вот это обнуление, будто едва наполненный жизненно-необходимым и полезным сосуд вдруг опустошили, и это ощущение, что потери не жаль — она к лучшему. Но понимания, чем теперь наполнить эту пустоту — его просто не было.

Я сама не своя позвонила маме, чтобы спросить совета. Мне снова нужно было время прийти в себя, разобраться, что же делать теперь.

С Никитой, который не болен.

А тут…

— Пап, пап, подожди… — у меня в голове не укладывалось. — Что у вас там происходит?! — с отцом не получалось поговорить, он был на пике эмоций, да и мама, судя по веселому голосу и беззаботному щебетанию с кем-то рядом, не сильно отстала. — Позови мне Майкла! — выпалила я, забыв, что могу просто перезвонить брату на сотовый.

Вскочила, метнулась от дивана к окну, отдернула штору, и показалось, кто-то стоит напротив под деревом — задернула назад, не знала куда шагнуть, снова села на диван. Встала. Села. Искусала губы и сломала ноготь. Включила телевизор… Зачем?

— Привет, Несь…

— Ты же мог мне позвонить! Что у вас там?! — встала.

— Черт, сестрен, я не могу тебе сказать. Он просил…

— А-а-а! — закричала я, перебивая то, что слышать было дико. — Как это ты не можешь мне сказать?! — я кричала, потому что…

Ну потому что это черт знает что такое! Больше всего было обидно, что Никита появился там, но не позвонил мне…

Обессиленно рухнула на диван с отчаянным воем — я же сменила сим-карту, откуда ему знать мой новый номер?! Но все равно — что за самоуправство?! И что это такое вообще — «он просил»?! А в чем «не мог отказать» папа?

И номер он мог спросить у моих родителей!

— Несь… — пытался что-то сказать брат.

Но я уперла кулак в бок и потребовала:

— Немедленно дай ему трубку!

Едва не топала ногами, в груди клубились всхлипы, а глаза жгло и щипало от подступавших слез. Зарычала в праведном гневе и тут же закусила истерзанную губу — голова закружилась от избытка эмоций, сердце билось часто-часто, и потому дышала я рвано и судорожно.

Я поняла, что не могу. Не готова. Не сейчас.

Никита больше не болен. Он вернулся…

Чертов шаман поселил в моей душе раздрай! Ведь мы могли с Никитой просто встретиться, просто поговорить, просто… продолжить с того момента, где разошлись наши взлетные полосы. Но Демонтин устроил все так, что теперь после всего первая встреча с Никитой — это новое знакомство. Я этого боялась. Боялась до слез, что теперь разумом, свободным от похоти, он совершенно иначе будет смотреть на меня, думать будет по-другому обо мне — девушке, которая отдалась ему в туалете в кафе через пять минут знакомства.

Еще сильнее я боялась себя, реакции на его голос. И хотела услышать его до истерики.

— Несь, он улетел еще днем, — ответил брат.

И это оказалось спасением. Вот только обида не отпускала, дралась с теплой радостью, что Никита все-таки появился… Но почему у моих родителей?!

— …Он звонил пару раз, спрашивал, нужна ли нам с отцом помощь, приглашал в его клинику пройти обследование… — вспомнила слова мамы.

Это был визит вежливости? Никита ведь всегда доводит дела до конца. Но он и не делает ничего просто так.

— А зачем он приезжал? — спросила ослабшим голосом, тыльной стороной ладошки вытирая пот со лба.

Так взволновалась, что и не заметила, как поднялась температура тела — я горела вся. Снова метнулась к окну и приоткрыла створку, жадно всхлипнув-вдохнув холодный воздух.

— Он выкупил у города бывший алюминиевый завод с электроподстанцией под лечебный комплекс и взял в аренду всю территорию до озера, — сообщил Майкл. — Сестрен, он такую пресс-конференцию тут дал, прямо на площади народ собрали, сюда сам конгрессмен прилетел…

И я услышала голос Германа — он что-то ответил моему отцу, рассказывавшему обо мне маленькой, а потом раздался взрыв смеха и снова голос конгрессмена, говорившего о Никите. Надо же, семейные посиделки!