Дело закрыто. Опасная тропа

Свободной рукой она оперлась на письменный стол Харриет и ответила:

– Я не могу встретиться с вами. Если у вас есть что-то для меня, обратитесь к моему адвокату.

Ее губы свела судорога, и она едва выговаривала слова.

Но после минутного замешательства ей показалось, что она выразилась недостаточно ясно, так как он произнес:

– Тогда я заеду за вами в шесть.

Отбросив всякую чопорность, она гневно воскликнула:

– Вы не можете приехать сюда, и вам это известно!

– Тогда я приеду к вам домой в половине седьмого. Вы вернетесь к этому времени?

– Я не стану встречаться с вами. У меня показ. Я опаздываю.

– Я буду ждать, – ответил Берти Эвертон, и связь оборвалась.

Мэрион отправилась демонстрировать черное вельветовое платье под названием «Лукреция Борджиа». У платья была плотная длинная юбка и обтягивающий корсаж, вышитый жемчужинами в стиле ренессанс. В тяжелых рукавах от плеча до запястья были сделаны сатиновые вставки цвета слоновой кости. Открыв дверь демонстрационного зала, она увидела свое отражение в зеркале, но не заметила ничего, кроме искрящихся гневом глаз.

Платье имело большой успех. Его купила худенькая блондинка, которая непрерывно шмыгала носом и прикрывала его маленьким платочком из ярко-красного шифона. Это была чья-то знакомая из провинции, и если ей хотелось выглядеть как Лукреция Борджиа, вряд ли кто-то мог упрекнуть ее в этом.

Глава 22

Хилари добралась до окрестностей Ледлингтона около половины шестого. При виде первого уличного фонаря она прослезилась от радости. Если вам только что удалось избежать верной смерти, бродя в темноте по зловещей местности, где обитает зло, омнибусы, трамваи, газовые лампы и толпы людей покажутся вам такими милыми.

Люди смотрели на Хилари с удивлением, но ей не приходило в голову, что это удивление вызвано не сходившим с ее лица выражением восторга. Вскоре она поняла, что, должно быть, выглядит немного странно: ведь ей пришлось ползти по грязной дороге и пробираться сквозь изгороди. Наверно, она похожа на пугало. Она осмотрелась и увидела на другой стороне дороги вывеску «Сорока и попугай». Вывеска была премиленькая. Сорока и попугай сидели рядышком на золотой ветке. Сорока черно-белая, а попугай – зеленый. Это оказалось рекламой одной из лучших гостиниц в Ледлингтоне, хотя никто не знал, откуда взялось это название.

Хилари пересекла дорогу, сделала несколько шагов и вошла в такую темную переднюю, что мгновенно преисполнилась уверенности в себе. Позже, когда ей удалось умыться, помещение показалось ей мрачноватым, но в первый момент она посчитала его уютным. Хилари сообщила приятной пожилой леди за стойкой, что упала с велосипеда, и все в гостинице сразу же стали добрыми и услужливыми. Это было очень мило с их стороны, так как, увидев себя в зеркале, Хилари поняла: вид у нее был весьма сомнительный. Половина лица заляпана грязью, ведь она лежала на дороге лицом вниз. Шляпка потеряна, волосы испачканы, а на виске и подбородке красовались две глубокие длинные царапины. Сочившаяся из ссадин кровь смешалась с грязью. Пиджак и юбка порвались, а руки были исцарапаны.

– Ну и ну, вот это грязь! – воскликнула она и стала приводить себя в порядок.

Любезная горничная принесла ей горячей воды, мыла, большое жесткое и маленькое мягкое полотенце, чтобы «промокнуть эти царапины, мисс». Она приняла ванну и смыла грязь, пока горничная пыталась починить разорванную одежду. Ей подали замечательный чай (в «Сороке и попугае» платили шесть шиллингов за фунт чаю) и расписание, которое оказалось бесполезным. Как только Хилари стала просматривать его, она поняла, что ни за что на свете не сможет вернуться в Лондон в одиночку сегодня вечером. Было бессмысленно пытаться переубедить себя, упрекая в трусости. Ее мужество иссякло, и у нее просто не осталось сил. В какой бы вагон она ни зашла, он либо окажется пустым, либо сидящие в нем пассажиры сойдут на первой же остановке. И тогда любой из злодеев может войти и инсценировать несчастный случай, жертвой которого станет Хилари Кэрью. Ведь если они собирались убить ее на дороге в Ледлингтон час назад, вряд ли они изменили с тех пор свои намерения. Наоборот, как говорит Шалтай-Болтай. А если ее хотят убить, значит, они станут наблюдать за железнодорожной станцией, ожидая, когда она попытается сесть в поезд. Наверняка они тоже решили, что вечером в лондонском поезде будет мало людей. Отправиться в такую поездку человека может заставить лишь крайняя необходимость. В этом и крылась опасность, ведь Хилари нужно было вернуться домой. Ее ждала Мэрион, а кроме того, мучил финансовый вопрос. Она получила пять фунтов за кольцо тетушки Арабеллы. Поездка туда и обратно выходила в двенадцать шиллингов. Она оставила два фунта в залог за велосипед и теперь должна сообщить пышноволосому молодому человеку, что он разбит, и заплатить столько, сколько потребуется. Помимо всего прочего, ей грозил счет за обслуживание в гостинице. Оставался лишь один выход, и она не раздумывая решила немедленно позвонить Генри.